Учение о соотношении души и тела в православном богословии формировалось в условиях противостояния мощной традиции античной мысли, согласно которой материя враждебна духовному миру. Тело в древнегреческой философии прямо названо тюрьмой в которую заключена за грехи вечная душа человека, или могилой в которой она погребена. Так, Платон производит термин «soma» (тело) от «sema» (могильная плита, гроб) и пишет: «Многие считают что тело подобно могильной плите, скрывающей погребенную под ней в этой жизни душу… Душа терпит наказание… находясь в теле как в застенке».
Но святоотеческое богословие выявило в этой концепции неразрешимое противоречие: «Узы не причина греха, потому что они делают людей более справедливыми, служа лекарством для души. Узник не может обижать оттого что боль уз мешает этому. Но, находясь во плоти, мы грешим при согласии на это плоти, а связанный не может грешить оттого, что чувствует боль и узы не дозволяют. Тело содействует греху, а узы удерживают. Итак, тело не есть узы, но как в добре, так и в зле, оно содействует душе… Не для того, чтобы обидевший еще больше делал неправды, даются ему узы, но для того, чтобы перестал творить неправду « (свщм. Мефодий Патарский). Вместо тюрьмы, христианство видит в теле часть богоданной природы, вместе с душой составляющей единое человеческое естество. «Ибо что есть человек, если не состоящее из души и тела разумное существо? – писал святой Иустин Философ. – Итак, душа сама по себе является ли человеком? – Нет… А тело разве можно назвать человеком? – Нет… Только существо, состоящее из соединения обоих называется человеком». Но в этом единстве плоти и духа Православие предполагает жесткую иерархию – тело подчинено душе, которая является в человеке Образом Божиим. Таким образом, тело в христианстве – не субъект бытия, но неотъемлемая принадлежность человеческой природы. И борьба с плотью, которая красной нитью проходит через всю историю христианской аскетики, вовсе не является отрицанием этой плоти или пренебрежением ею. Православные подвижники, угнетая свое тело, стремились лишь к восстановлению этой иерархии, которая нарушилась в пораженном грехом человеческом естестве. Изнуряя себя телесными подвигами, они возвращали свою плоть в подчинение души, подобно всаднику, который шпорами и плетью заставляет непослушную лошадь подчиниться его воле. «Над теми только владычествует плоть, которые составляют не Царство Божие, но царство диавола и служат удовольствиям плоти… Когда мы воскреснем, не плоть будет управлять нами, а мы плотью» (бл. Августин). Общее же отношение христианства к плоти и к материи в самых возвышенных словах выразил преподобный Иоанн Дамаскин: «Я исповедую, что материя есть творение Божие и она – прекрасна… Я не покланяюсь материи, но покланяюсь Создателю материи, ставшему ради меня материальным… и соделавшим через материю мое спасение». ■
