Прот. А.Степанов: Пост – достаточно широко обсуждаемая тема. Многие даже о Православии мыслят, прежде всего, как о системе правил, одно из которых – пост. Во всяком случае, нередко на вопрос: «Как Вы себя определяете, как относитесь к Церкви», часто можно слышать ответ: «Соблюдаю или не соблюдаю посты», «В Бога верю, но постов не соблюдаю». По статистике большинство российских граждан – православные. Порядка 60% населения крещено в православной вере. Однако не стоит строить иллюзий насчет того, что у нас православная страна. Думаю, не больше 2-3% нашего населения могут более или менее внятно сказать и о православном посте, и о многих других вопросах христианства. Многие считают пост существенной частью христианской жизни. Отчасти это верно, а отчасти – не совсем. В рамках сегодняшней встречи мы постараемся найти правильное положение поста в системе христианской жизни.
В народной среде бытуют суждения о посте как ограничении себя по большей части в еде. Сегодня, когда здоровье становится одним из фетишей современной жизни, его многие стараются укреплять, не оставляя без внимания любые способы, в частности и пост. Поэтому некоторые люди считают его установлением, освященным временем и веками, а потому определенно полезной для здоровья процедурой.
Другие смотрят на пост как на установление, существенно ограничивающее нашу свободу, и потому не понимают, зачем свободному человеку нужно его исполнять. Они мыслят примерно так: «Сегодня я хочу есть это, и ем это, а завтра – захочу съесть другое и буду есть другое. Возможно, мой организм требует и принимает определенный вид пищи, а посты предписывают эту пищу исключать». Одним словом, эти люди воспринимают пост как несовременное и неактуальное церковное установление, которое с практической точки зрения ничем помочь не может. Оба эти взгляда базируются на понимании поста как средства, укрепляющего или разрушающего здоровье.
Что такое пост? Это ограничение, и прежде всего - в питании. Хотя пост подразумевает и целый ряд других ограничений. Посты присутствуют в разных религиях. И в разных религиях они могут иметь различного рода ограничения, а в питании могут исключать разные наборы продуктов.
В чем смысл такого ограничения? В архаичном сознании пост – это форма жертвы. Когда человек чувствовал, что что-то в его отношениях с высшим началом не в порядке, он приносил жертву. Она была распространена и в языческих, и в монотеистических религиях. Жертва – принесение чего-то ценного для нас божеству, чтобы искупить свои грехи и восстановить отношения. В этом смысле пост – нечто подобное, но в этом случае мы не отдаем ничего материального или вещественного: ни животных, ни плодов наших трудов. Мы утесняем себя в своих желаниях и не употребляем в пищу того, что нам хочется употреблять. Это самоограничение, причем не вынужденное. Мы не едим не потому, что у нас нечего есть. У нас есть, что есть, но мы сознательно этого не едим, потому что ограничиваем себя для каких-то духовных целей.
В Ветхом Завете мы можем видеть обеты назарейства. Некоторые иудеи объявляли себя назареями и брали на себя обеты. Например, муж и жена, у которых не было детей, могли взять обет не жить брачной жизнью на протяжении года-двух. Кто-то из назареев мог взять обет не пить вина или не стричь волосы. Поэтому нередко назареи ходили с длинными волосами. То есть, назареи брали обеты на какое-то время. Это тоже своеобразный пост.
Человек брал на себя обеты, когда подготавливал себя к какому-то важному делу. И даже языческие цари, прежде чем двинуться в военный поход, достаточно долго постились. Это тоже была форма подготовки. В Евангелии же мы видим, что Христос, перед тем как выйти на общественное служение, явить Себя миру и принять Крещение в Иордане, сорок дней постится, готовит себя.
Каким образом посты устанавливаются в Церкви? Если мы посмотрим на историю Церкви, то увидим, что первые христиане не имели никакой системы постов. Посты были очень короткими и были связаны либо с подготовкой к чему-то, либо с жертвой за что-то, либо с общиной. То есть, когда кто-то в общине терпел нужду, община могла нести совместный пост за своего члена.
Ранняя Церковь очень ответственно и серьезно подходила к Таинству Крещения. Ни один взрослый человек не мог принять Крещения, пока не прошел достаточно длительного научения. Это научение заключалось не только в усвоении знаний о жизни Церкви. Это было еще и постепенное вхождение в опыт жизни христианской общины. Так, еще не будучи христианином, человек достаточно долго жил как христианин. Это был период испытания человека, который длился от года до трех лет и заканчивался Крещением, которое в первые века христианства происходило в самый великий христианский праздник – а в первое время он был единственным праздником, – праздник Пасхи. Последние сорок дней перед Крещением происходило интенсивное научение оглашенных (так называли людей, готовящихся принять Крещение), или по-гречески катехуменов. В этот период происходило и некоторое ограничение их жизни, к Таинству Крещения они готовились, в частности, и постом, воздерживались от супружеской жизни и обильного питания. Мы не знаем точно, какие именно продукты исключались, но совершенно точно пища на их столе в тот момент была проста и некалорийна.
Но принятие в общину новых членов не было делом только их самих и рассматривалось как дело жизни всей христианской общины, чего сейчас, к сожалению, мы не наблюдаем. Сегодня Крещение стало обрядом, который имеет значение только для крещаемого, и ему даже желательно, чтобы Таинство было совершено не в толпе, а индивидуально. В раннем же христианстве человек вступал не просто в какую-то абстрактную Церковь, не просто в личные отношения с Богом, но и в новый для себя народ. Христиане рассматривали себя как новый народ – новый Израиль, находящийся в определенных отношениях с Богом. Когда община раз в год на Пасху переживала Таинство Крещения и принятия новых членов, это было видимым знаком, что Церковь – живой организм, который прирастает новыми членами. Сами христиане, верные (в отличие от оглашенных), переживали этот период как воспоминание собственного Крещения. Как медовый месяц, когда жених и невеста готовятся к совершению брака. Когда человек идет к этому моменту не один день, а год, два, три, этот момент становится для него чрезвычайно ожидаемым, чаемым, кульминацией. Ежегодное воспоминание верными пути, который они когда-то прошли как нынешние оглашенные, заставляло их копировать формы жизни людей, готовившихся к Крещению. Так постепенно сорокадневный пост перед принятием Таинства Крещения оглашенными стал распространяться и на верных, как очень важный момент духовного обновления жизни. Сегодня светлый праздник Пасхи, самый значимый для каждого христианина, уже не связан с принятием новых членов Церкви. В скором времени желающих принимать Крещение стало столь много, что Крещение стали проводить не только в Пасху, но и на праздник Богоявления – второй по времени возникновения праздник христианства. Его стали праздновать во втором веке. В этот праздник тоже стали крестить. По этим же причинам перед новым праздником возник пост – катехумены готовились принять Крещение.
Великий пост, первый по времени возникновения, – наиболее длинный из всех четырех постов. По устройству богослужения в этот период хорошо видно, что он связан не только с материальными и физическими ограничениями человека, но и с изменением богослужебного строя и молитвенной жизни в этот период. Именно во время Великого поста мы видим достаточно радикальные изменения молитвенного строя. Другие посты не имеют столь ярких изменений в строе богослужения, что говорит о более позднем времени их возникновения. Великий пост подготавливается несколькими неделями, когда Церковь предлагает людям войти в несколько иную жизнь.
Первая подготовительная к Великому посту неделя посвящена воспоминанию евангельского сюжета о Закхее. Он был мытарем, – говоря сегодняшним языком, налоговым инспектором того времени, – и весьма нечестивым человеком. Тогда подати собирали не в пользу государства, а в пользу оккупантов и отношение к мытарям было соответствующим. Эти люди вызывали презрение и ненависть у иудеев. Становится ясно, что человек должен был переступить определенные внутренние границы, чтобы зачислить себя в разряд париев народа, но зато получить возможность обогащения. Когда Христос пришел в Иерихон, где жил Закхей, этот человек, будучи небольшого роста, влез на смоковницу, чтобы увидеть Христа. Это явно выглядело нелепо в глазах окружавших Христа людей. Но, видимо, в душе Закхея, несмотря на его нравственное падение, осталась какая-то зацепка, которая подвигла его на столь странный для немолодого человека шаг. Христос заметил это, подозвал Закхея и сказал: «Ныне я буду ужинать у тебя». Потрясенный Закхей принимает Его в своем доме и говорит, что воздаст вчетверо всем, у кого он неправомерно изъял налоги. По иудейскому закону в таком случае полагалось отдать втрое, но он отдал больше. С этого момента Закхей перерождается и меняет свою жизнь.
Следующее воскресенье посвящено эпизоду, который происходит в храме, где стоят и молятся мытарь и фарисей. Фарисей молится возвышенной молитвой, но испытывает состояние глубокого удовлетворения оттого, насколько он правильно живет, исполняет закон, отдает десятину на храм, и вообще делает много хорошего и правильного, как предписано церковными установлениями. Мытарь же (а в Священном Писании это нарицательное лицо, человек нечестивый, жадный, предатель, вор) молится только простыми словами: «Господи, милостив буди мне, грешному». Молится и даже глаз не может поднять к небу, потому что чувствует раскаяние и преисполнен глубокого чувства собственного недостоинства. Христос риторически спрашивает своих учеников: как они думают, кто из этих людей будет оправдан Богом - тот, кто молится с превозношением над другими людьми, или тот, кто молится со смирением. Бог, конечно, отдает предпочтение второму, потому что он смиренен сердцем, хотя он более грешный человек.
Третий эпизод возвращает нас к сюжету путешествия и странствования. Это известная многим притча о блудном сыне. Сын уходит из родного дома, покидая своего отца. Но не просто покидает, а как бы заживо хоронит, требуя отдать ему часть состояния, причитающуюся ему после смерти отца. Отец безропотно отдает ему эту часть. Сын уходит, проматывает полученные средства, попадает в страшные жизненные обстоятельства и думает, а не вернуться ли обратно к отцу. Но вернуться, как сын, он не может, боясь, что отец не примет его как отец, и решает прийти наемником в его дом, потому что даже в наемниках ему будет житься лучше, чем сейчас. Он возвращается и встречает растроганного отца, который бросается к нему на шею со слезами и со словами «мой сын был мертв и ожил!» Отец радуется, принимает его и закатывает пир, где празднует второе рождение своего сына. Эта притча наталкивает на мысль, что часто и мы, получив от Бога таланты, жизненные возможности, уходим в жизни очень далеко, забывая, что все, что у нас есть, появилось не само собой. Мы забываем и близких людей, и родителей, которым обязаны многим в этой жизни. Но потом с человеком происходит переворот, как с Закхеем, и приходит время вернуть с благодарностью все, что взял, и вернуться с благодарностью к тому, кто что-то нам дал и по отношению к кому мы поступаем несправедливо.
Следующая подготовительная неделя связана с Евангелием о Страшном суде, где говорится, что в конце истории этого мира Бог будет судить нас по тому, насколько мы были милосердны к людям, которые были рядом с нами.
Последняя предпостная неделя напоминает нам об адамовом изгнании. Мы должны вспомнить, что когда-то человек жил совершенно иначе, в особом состоянии соединения со своим Творцом, как живут дети с родителями, когда все между ними хорошо, есть глубочайшее доверие, полнейшая открытость и искренняя любовь. Потом это состояние было прервано человеком, пожелавшим стать самостоятельным. Такой сюжет все мы, без исключения, проживаем в своей земной жизни, когда хотим утвердить себя как абсолютно независящих от своих родителей. С момента изгнания из рая началась история человечества, полная радостей, драматизма, творчества… В этот день мы вспоминаем уход человека от Бога, когда вся дальнейшая история человечества стала трудным и тернистым путем возвращения к Тому, Кого мы сами покинули.
Во все предпостные недели на богослужениях поется 135 Псалом, который называется «На реках вавилонских». Его сложили евреи, находясь в вавилонском плену. В 586 году до нашей эры Вавилонская империя завоевала Палестину и Израиль. Евреи жили воспоминаниями о своей прошлой жизни, когда они не были пленниками и изгнанниками. Это их плач воспоминаний о земле, на которой они были счастливы и имели свой храм, свой уклад жизни и не были пленниками в чужой стороне. Из самого строя богослужебной жизни вырисовывается смысл того, что мы понимаем под постом. Эта жизнь – жизнь на земле чужой, из которой мы должны возвратиться. И Пасха будет тем моментом, кульминацией, когда мы возвратимся и соединимся с Богом. В этом смысле пост – весна души человеческой. И Христос не случайно говорит своим ученикам, что если хотите поститься, не делайте печальное лицо и не посыпайте голову пеплом, напротив, помажьте голову свою елеем, одевайтесь в брачную одежду и так проводите пост. Человек в посту – это не человек в образе праведника, опечаленного своими грехами. Пост не должен проявляться внешне. Но внутренне он – путь возврата к Христу, к Богу, путь покаяния.
Главный смысл поста – дать человеку немного духовной свободы. Мы каждый день погружены в суету мира сего: заботимся о благосостоянии, семьях, детях, работе и так далее. Вся эта многозаботливость оправдана – мы не бесплотные духи. Однако за этой круговертью жизни мы забываем, зачем мы живем. В юности мы часто задаем себе этот вопрос, а потом перестаем. Но не потому, что находим серьезный и удовлетворительный ответ, а потому что нам некогда его искать. Не находя этого ответа, мы пытаемся вытеснить этот вопрос из своего сознания как несущественный для жизни. И так будет до тех пор, пока человека не свяжет серьезная болезнь, которая остановит этот бег. Тогда вновь встанет этот вопрос: зачем было столько трудов, суеты, томления духа? Чего ради я добивался всего, что у меня есть, если мне скоро нужно будет умирать? Великий пост – время, когда мы можем немного вынырнуть из житейской суеты и предать свою душу некоторому богомыслию: мыслям не о суетном и проходящем, а о вечном и постоянном. Вообще, пост – это возвращение к самому себе, прежде всего, к своим внутренним глубоким духовным вопросам. Все остальное, что есть в посту, – лишь средства, которые помогают эту задачу осуществить. В частности, и некоторые ограничения в питании. Пост – это своеобразный духовный путь и духовное путешествие. Не случайно его сравнивают с сорокалетним скитанием еврейского народа по пустыне. Числовое совпадение – сорок дней поста и сорок лет скитаний – не случайно. Это было время, когда еврейский народ переходил из одного качества в другое: из народа рабов становился народом свободных людей. Не случайно Моисей так долго водил свой народ по безводной пустыне, подвергая его всяческим тяготам, лишениям и скорбям жизни – должно было полностью смениться поколение. Но чтобы вернуться к истокам, как тот блудный сын, нужно покаяться.
Изначально греческое слово метанойя, которое мы сегодня понимаем как покаяние, означает не признание ошибок, а перемену сознания. Покаяние – акт, который человек совершает единожды в жизни – перед принятием Крещения. Он меняет свой ум и ценностные ориентиры. В этом смысле Великий пост – путь покаяния, поэтому начинается он с Великого покаянного канона Андрея Критского, который читается во всех храмах в первые четыре дня поста. Это уникальная служба, которая служится только в эти дни. В этом каноне приводится множество библейских образов, связанных с покаянием и переменой жизни человека, аналогичные тем, о которых упоминается во время подготовительных недель к посту.
Действительно, Церковь предписывает определенные ограничения в пище и брачной жизни. Эти ограничения прописаны в единственном письменном источнике – Типиконе, где точно говорится о том, что можно и что нельзя. Типикон – это устав, сложенный в XVI веке для жизни монастырей. Другого устава в Русской Православной Церкви не сложилось. Для мирян нет письменных правил поста, как, например, у греков, которые в XIX-XX веке написали устав для мирян. Типикон предписывает довольно строгие правила поста: по средам и пятницам запрещено употребление вареного – только сыроедение, во все дни, кроме праздничных, нельзя использовать даже подсолнечное масло. Но так как устав написан для монастырей, то предусматривались послабления – разрешалось есть рыбу, исключались мясо и молочные продукты. Монахи же исключают и рыбу. Вообще, в Великий пост и многие миряне исключают рыбу, но всякие тонкости – сырое и вареное, с маслом и без масла – никогда традиционно не имели отношения к мирянам. Если вернуться к дореволюционной России, то мы увидим, что люди серьезно относились к церковной жизни, но и они делали отступления от типикона, понимая, что в мирской жизни не все можно соблюсти.
Однако, ограничение питания – лишь вспомогательное средство. Усмиряя свои желания, мы несколько освобождаем пространство для работы души. Калорийное питание либо возбуждает в нас некоторые страсти, пока молоды, либо, с возрастом, клонит нас в сон. И то и другое мало совместимо со взлетом души. Но это лишь некое пособие, которое нам дает Церковь, чтобы исполнить главное предназначение Великого поста – приблизиться к Богу и возвысить свою душу над тем уровнем обыденности, которым, к сожалению, мы живем.
Вопрос: Отец Александр, можно ли человеку, который морально принял веру, но еще не крестился, начинать поститься?
Прот. А.Степанов: Пост и родился как способ подготовки ко Крещению. И прежде всего, был адресован людям, которые еще не были крещены. Это некое вхождение в жизнь Церкви, вживание. Человек не крещен, не живет церковно, но он уже хочет усвоить некоторые правила жизни, которые Церковь рекомендует. В этом смысле пост, конечно, можно соблюдать, но нужно помнить, что на нем не нужно останавливаться, а нужно двигаться дальше. Пост – только один из первых шагов.
Вопрос: Отец Александр, как избежать догматических элементов в понятии поста? Пост ведь создан людьми. Как, будучи человеческим установлением, он может приближать человека к Богу?
Прот. А.Степанов: В отношениях человека с Богом основой является свобода и свободный выбор человека, а в конечном счете – любовь человека к Богу. Она – высшее проявление свободы. Пост не относится к догматам Церкви. Догмат касается наших представлений о Боге, но это не наши представления, а то, что Бог открывает нам о Себе. Почему пост, будучи человеческим установлением, может приводить человека к Богу? Это опыт. Набор продуктов, ограничений, который предлагает Церковь – это некий опыт столетий, тысячелетий. Люди старались молитвой, духовной жизнью, актами высшего порыва души, экзистенциального внутреннего акта достичь Богообщения, соединения с Божеством. Имея опыт, они говорят нам, что если мы этого хотим, то не надо жить блудно, быть пристрастным к деньгам, гордым, слишком много есть. Это будет мешать. Отсюда следуют некоторые правила и набор рекомендаций, выведенных опытным путем из жизни людей, которые всю свою жизнь посвящали только одной цели – достижению Богообщения. Поэтому противоречий тут нет.
Вопрос: Отец Александр, существуют ли сейчас, во время поста, школы катехизации? Я слышала в прошлом году, что они организовывались, в частности, и при Вашем храме.
Прот. А.Степанов: Я говорил, что катехизический период никогда не ограничивался сорока днями, это был год или три года. В нашем храме это полугодовой период: с сентября до Рождества, с Крещением на Рождество, или с конца января до Пасхи. Сейчас у нас идет катехизический курс, где мы все вопросы детально и подробно обсуждаем. В других храмах такие школы тоже есть. Принцип этой подготовки в том, что человек начинает ходить не с любого момента, а от начала и до конца проходит весь путь. К сожалению, сейчас к нам присоединиться нельзя, мы уже начали занятия. В следующий раз курс можно будет начать в сентябре-октябре.
Вопрос: В духовной жизни не может быть компромиссов. Нужно ли во время Великого поста, в самом начале своей церковной жизни, выкинуть друзей, знакомых, телевизор и невероятные гулянки? Возможны ли в пост концерты и развлечения?
Прот. А.Степанов: Пост не подразумевает разрыва связей с близкими и друзьями. А вот исключить некоторую развлекательность и рассеянность жизни будет исполнением смысла поста. Тот набор, который предлагает Церковь как основной, мы не обязательно должны исключать. Нужно понимать, что сегодня – другое время, другие соблазны и искушения. Исключить нужно то, что лично Вас отвлекает от духовной жизни. Что Вы ощущаете как пустую трату времени. К примеру, просидели Вы пять часов вечером перед телевизором, абсолютно ничем не напитались и переживаете только горечь от того, что убито время Вашей жизни. Вашей единственной жизни! Такие вещи нужно исключить. В Российской империи, когда Православие было государственной религией, в первую неделю и страстную седмицу Великого поста закрывались театры, государственные учреждения развлекательного характера существенно ограничивали свою деятельность. Пост – это некоторое утеснение себя. Нужно отсекать то, к чему мы прилеплены душой, что нас держит и не дает духовно развиваться. Взять это и немного отсечь. А что именно и в какой степени является таким мешающим удовольствием - каждый должен решить сам.
