Писать и читать эту и все предыдущии статьи имеет смысл только в том случае, если Вы заинтересованы в участии прихожан в богослужении. Вы, возможно, возразите: - А разве они не участвуют? Ещё как участвуют. Стоят, молятся, крестятся, за ближних своих свечки ставят. Чего ещё-то от них требуется?
А требуется на самом деле вот что: знание последования службы, значение каждого её эпизода и понимание смысла того, что возглашается, поётся и читается на этой службе. Вот, вкратце, та задача, которая в большинстве цекрвей России и не решена, и не решается, и даже не ставится. Между кастой «посвящённых» церковнослужителей и непосвящённых прихожан зачастую стоит стена безразличия первых и невежества последних.
Несколько лет назад я делал доклад на регентском съезде, который сформулировал следующим образом: «Что делает на службе прихожанин, который службы не знает?» Во время доклада меня прерывали взрывы смеха – оказывается то, о чём я говорил, слушатели узнали в прихожанах своих храмов.
Поведенческие типы прихожан, не знающих службы.
1) «Медитаторы» - состояние этих прихожан замкнуто-отрешенное (внешне – очень благочестивое и привычное на каждой службе). Что бы не происходило вокруг, – пение, чтение, каждение, исхождение в притвор или на стиховну – человек стоит, углубившись в свои молитвенно-благочестивые мысли и не обращает внимание абсолютно ни на что. Выражение его лица (точнее, отсутствие всякого выражения) говорит о том, что он одинаково отрешён и от шепота соседки, и от текстов песнопений, и от проповеди священника.
2) «Меценаты» - эти, конечно, более активны в восприятии службы... как предмета эстетического удовольствия. Они наслаждаются пением хора, древностью икон, грациозными движениями совершающаго каждение диакона. Они ходят в разлчиные храмы, наперёд зная, в каком из них будут «давать» Литургию Рахманинова или Чайковского. Для них храм – музей, а клирос – концертная площадка.
3) «Клуб» - к ним относятся как правило прихожане, посещающие церковь целыми семьями. Главная задача – пообщаться с добрыми знакомыми (такими же семейными) в притворе, обсудить новости семейной жизни, поделиться самой свежей информацией: «Ой, а чего же вы сегодня без Витеньки? А, ну пусть поправляется, вот мы о нём записочку на молебен отправим... а мой-то старшенький, слыхали, чего учудил? Помолитесь за него, окаянного». Зачастую такие разговоры идут как раз тогда, когда священник уже молится в литургическом чине проскомидии за всех витенек и машенек. Наиболее оживляется «клуб» во время чтений на службе – в некоем храме их так и зовут: «Клуб шестопсалмия», «Клуб первого часа».
4) «Ритуалы» - для них служба состоит из довольно примитивной обязательной программы. В программу входит: по прибытии на службу перецеловать все иконы, написать записки о здравии и упокоении, позаботиться о том, чтобы записки попали по назначению к возглашающему диакону, выслушать имена, указанные в записках, поставить свечки от себя и от соседки, подождать молебна или панихиды, ещё раз убедиться, что эти записки прочитаны (даром что ли деньги платили!), перецеловать ещё раз все иконы и идти с миром восвояси.
5) «Командиры» - прихожане с сильно завышенной потребностью к функционированию. В храме у них есть свои мелкие функции (которые они часто присвоили себе самостоятельно), и исполнение этих функций является главной, если не единственной целью их пребывания на службе. Следить за подсвечником, двигать вазочки, но самое главное – командовать всеми, кто находится в пределах досягаемости. А вдруг они не проникнутся – кто тут главный на этих двух квадратных метрах возле подсвечника!?
Предупреждаю сразу: Те свойства «рядового прихожанина» которые я описал, на самом деле проявляются в каждом из нас... да и что греха таить – во мне в первую очередь. Но я пишу не о том, что они в принципе есть в каждом из нас, а что из-за упомянутого выше барьера невежества они доминируют настолько, что заслоняют собой саму суть богослужения, если являются самоцелью.
Многие священники понимают эту проблему и борются с невежеством, в частности, методом служения «миссионерских литургий». Правда, иные священники так же активно борются с «миссионерами», и этот конфликт является в наше время одной из «горячих точек» внутрицерковной жизни. У меня же свои методы борьбы с невежеством, доступные мне как регенту. Я просто выкладываю перед прихожанами на аналои, сделанные храмовым столяром специально для них, ту же самую литературу, которой пользуемся мы сами, стоя на клиросе. Наши прихожане отслеживают по книгам течение службы и постепенно (на это уходят годы!) начинают понимать и структуру богослужения (последование Всенощной и Литургии), и его смысловую часть (Минея, Октоих, Триодь):
Сначала, лет 10 назад, нашим прихожанам было непривычно заниматься на службе чем-то ещё, кроме вышеперечисленных «функций». Однако со временем привыкли, и даже стали требовать перед каждой службой её текст. Спустя несколько лет произошло чудо! После службы ко мне подошел прихожанин и спросил: «А почему в последовании написано то-то, а вы поёте иначе?» Это – момент истины! С каким удовольствием я начал этому прихожанину рассказывать, что, дескать, есть устойчивые традиции сокращений, что по букве устава нужно делать одно, а по традиции мы делаем другое... Произошло самое главное – прихожане стали интересоваться самим ходом службы, ожидать очередного эпизода со стихирами и тропарями, чтобы прочесть тексты исполняемых песнопений и чтений.
Стоит ли говорить, что эту несложную технологическую операцию (раздача текстов прихожанам) иные христианские конфессии давным-давно превратили в норму, и мне до сих пор непонятно – почему это не является нормой в православных храмах?
Один наш прихожанин лет десять назад впервые встал за приходской аналой во время Великого Поста. Отслеживал структуру непростого великопостного служения по моей книге «Седмичные службы Великого Поста». На следующий год стал читать великопостные часы. Потом несколько лет алтарничал. Потом – учёба в Свято-Тихоновском, а по окончании – преподавание в нём. И как венец этого пути – рукоположение. Вот он, наш диакон, о. Сергий, начавший с приходского аналоя в нашем храме – прошу любить и жаловать:
Думаю, что успехом воспитания наших прихожан я обязан нашему настоятелю, прот. Владиславу Свешникову. Он не дирижёр и не певчий, но насколько ярко проявляется в его скупых жестах энергетика уверенного и доброжелательного лидера, призывающего наших прихожан к совместного пения главнейших песнопений праздника:
Я заканчиваю цикл статей про общенародное подпевание. Если Бог даст силы и возможность, то осенью буду делиться опытом с небезразличными к тому специалистами по гораздо более сложной теме:
«Как перевоспитать подпевалу в певчего».
А выложенный здесь «гексалог» я дарю Вам, дорогие читатели. Ваши комментарии, размышления и одобрения самым убедительным образом доказали, что я занимаюсь нужной проблемой. Спасибо вам, и пусть в ваших храмах, как и в моём, расцветёт на службах радостное и смелое общенародное пение, ничуть не мешающее музыкальным тонкостям вашего клиросного творчества, но убедительно его дополняющее.
