Конец 2007 и начало 2008 года стали для России временем принятия решений. В декабре пройдут выборы в Государственную Думу, в марте предстоит выбирать президента. У православных христиан возникает много вопросов о выборах. На некоторые из них отвечает профессор МДА диакон Андрей КУРАЕВ.
СПРАВКА Диакон Андрей Кураев родился в 1963 году в Москве. В 1984-м окончил философский факультет МГУ по кафедре научного атеизма, поступил в аспирантуру Института философии АН СССР; в 1982-м крестился, а в 1985-м перешел на работу в Московскую Духовную Академию. В 1988 г. окончил Московскую Духовную семинарию, после чего учился в Бухарестском Богословском институте. По возвращении из Румынии с 1990 по 1993 г. работал референтом Патриарха Московского и всея Руси Алексия II. В 1992 г. окончил Московскую Духовную Академию. Профессор богословия. С основной нагрузкой в МДА совмещает преподавание в МГУ. Член экспертно-консультационного совета по проблемам свободы совести при Комитете Государственной Думы РФ по делам общественных организаций и религиозных объединений. Клирик храма св. Архангела Михаила в Тропарево.
-- Отец Андрей, как вы считаете, демократия вообще существует? И можно ли назвать существующую выборную систему демократией: ведь такое впечатление, что результаты выборов не зависят от настроений людей?
-- Демократия может быть ширмой, призванной дать народу иллюзию его участия в управлении собственной жизнью и жизнью страны. Демократия также может быть ширмой, рассчитанной и на обман внешних критиков -- такой была, например, «демократия» советская. Но в истории известны и случаи реальной демократии. Это и древнерусское Новгородское вече, и полисная демократия греческих городов, и демократия швейцарских кантонов. Вопрос, я думаю, не в том, чтоб заклеймить как невозможную какую-то схему организации общественной жизни. А в том, чтобы учиться использовать те права, которые хотя бы на словах тебе подарены властью. Учиться распознавать, каким именно способом тебя твоя власть обманывает. А еще надо уметь сознательно жертвовать гражданской свободой во имя того, что сам человек считает более ценным, чем свои личные права.
К.В. Лебедев. Новгородское вече
- Вы говорите о свободе. Политики часто борются за увеличение всяческих свобод, а нужно ли это христианам, которые верят, что данную Богом свободу отнять невозможно?
- Свобода бывает разная. Это слово встречается не только в программах партий, оно встречается и в Библии: «и познаете истину, и истина сделает вас свободными» (Ин. 8:32). Это вполне разные свободы. Та свобода, о которой говорит Священное Писание, это свобода от Бога, для Бога и в Боге. Свобода прежде всего от той тирании, которая диктуется моими страстями. Человеку столь же трудно, сколь и важно понять, что зло может быть и внутри него. Не столько политический пресс, сколько мои собственные желания поедают мою свободу. Но до какой степени эти мои желания действительно мои? Очень многое навязывает мне эти желания - моя физиология и мой возраст, мое окружение и опутывающие меня информационные каналы. «Мое» на поверку оказывается родом из позавчерашней газеты или сегодняшней рекламы. Человек похож на Серую Шейку в замерзающей полынье. И как растопить этот лед?.. Нет, ту свободу, которая нам дана от Бога, не может у человека отнять ничто внешнее - никакая политическая реальность и никакие паспорта и ИННы. Только я могу отречься от этой свободы. А вот политические свободы действительно сейчас тают во всем мире. В электронном обществе исчезает понятие приватной жизни. (вот и сейчас мы с вами сидим в вестибюле церковной гостиницы, но если оглядимся, то увидим видеокамеры.) И еще при разговоре на тему политсвобод стоит помнить, что список возможных свобод гораздо шире, чем список свобод, за которые лично я готов бороться. Мое отношение к политике сходно с моим отношением к московскому метро: я пользуюсь им и потому беспокоюсь, если, к примеру, там ветшают вагоны, рельсы, оборудование. Напротив, если я узнаю, что открыли новую ветку или станцию, я этому рад. Но я же не ставлю целью своей жизни борьбу за порядок в московском метрополитене! Вот приблизительно такое отношение у меня к борьбе за свободы, к которой призывают партии.
- Вернемся к простому избирателю. Является ли участие – или, может быть, неучастие в выборах обязанностью христиан?
- Если человек хочет участвовать в выборах, пусть участвует. Но вряд ли стоит осознавать это как христианский долг. Я иду на выборы не как христианин, а как просто гражданин. Не может быть и речи о, скажем, церковных прещениях за явку или неявку на выборы.
- Коли уж речь зашла о церковном амвоне, как вы считаете, духовник может агитировать за ту или иную партию или кандидата?
- Мне кажется, это возможно только в приватной беседе да и то лишь тогда, когда духовник заранее уверен, что его мнение совпадает с мнением собеседника. Иначе может возникнуть совершенно ненужное разделение среди его же собственных прихожан. Все-таки слово «партия» переводится как «часть», а Церковь кафолична, целостна. У нас и так достаточно поводов для дискуссий с современным миром и даже внутри Церкви. Так что не нужно умножать поводы для дискуссий без необходимости.
- И по этой же причине клирикам Русской Православной Церкви не разрешается, во всяком случае, сейчас, участие в политических движениях и партиях?
- Совершенно верно. Я иногда разрешаю себе публичные политические суждения, но всегда подчеркиваю, что это моя личная позиция, а не позиция Церкви. Обычно это бывает, если я знаю кого-то из того или иного движения, и у меня есть ощущение, иногда оказывающееся обманчивым, что это порядочный и православно ориентированный человек. Тогда я могу дать добрый отзыв. Но не более того. Призывами «Голосуйте за эту партию» я, кажется, не грешил.
- Но вот, предположим, православный христианин решил, что для него важно и нужно участвовать в выборах. Как выбрать из множества кандидатов, чем руководствоваться при выборе, к чему и к кому прислушиваться? Не к телевизору же?
- Во-первых, партия -- это люди. И, значит, надо просто этим людям посмотреть в глаза. Потому что бывают люди с очень непорядочными глазами и лицами, в том числе и в политике. И если, глядя в глаза политика, не видишь за линзами его имиджа человека, то лучше свой голос этому политику не отдавать. Второе. Надо стараться узнать о его программе, о его позиции по вопросам, так или иначе касающимся церкви. Зачем поддерживать человека, который намерен ограничивать какие-то права Церкви или поощрять деятельность духовно деструктивных сил? В-третьих, православными людьми должны двигать и патриотические чувства. Поэтому надо пробовать понять, болит ли у человека душа о России или нет.
- Сейчас многие политики увлекаются реверансами в адрес Церкви: то со свечками в храме стоят, то благословение берут. Как обывателю отличить человека воцерковленного или устремленного к Церкви от показушника?
- Во-первых, надо посмотреть, где еще этот политик бывает. Если он кроме посещения храма замечен в посещении каких-то грязных мест, то наверно все-таки его увлечение Православием еще не стало глубоким убеждением, велением совести. Но среди политиков не все такие. Я знаю политиков искренне верующих. Ну, скажем, Григорий Явлинский. По своим политическим убеждениям он мне не близок. При этом от священника, у которого он исповедуется и причащается, я знаю, что он воцерковленный человек. Но у Явлинского есть четкое разделение его личных религиозных убеждений и публичной политической жизни. Он полагает, что это совершенно различные сферы его жизни. С одной стороны, для меня это радостно: осознавать, что человек даже далеких политических взглядов по вере все же оказывается очень близким! С другой стороны, этот же пример показывает, что даже серьезная вера может совсем не влиять на политическую платформу. Бывают люди и с еще более сокровенной верой. Я навсегда запомнил один эпизод из 1991 года. Шла одна из первых патриарших служб в Успенском соборе Кремля, который только что был передан Церкви. Правительственную делегацию на этой службе возглавлял тогдашний премьер-министр России (еще в составе СССР) Иван Силаев. И вот после окончания службы чиновники заходят в алтарь поздравить Святейшего. По тем временам тогда все с ним еще за руку здоровались. Когда подошел Силаев, он поцеловался с Патриархом. А я оказался совсем рядом, и вдруг услышал, как Силаев шепнул на ухо Патриарху: «Помолитесь обо мне, Ваше Святейшество». Это было не для телекамер, которых в алтаре не было, и не для журналистов. Это была простая человеческая просьба. И для меня это был очень важный урок. Я понял, что политик имеет право на то, чтоб просто быть человеком. С той поры для меня неубедительны бесконечные журналистские прозрения - мол, если политик пошел в храм, то это просто лицемерие и пиар. Да, я подозреваю, что в некоторых случаях это пиар. Но этим подозрениям я не могу как христианин давать много места в душе. Потому что всегда лучше любое подозрение истолковывать в лучшую сторону.
-- Вы говорили о политиках в Православии. А можно наоборот поставить вопрос: может ли православный человек пойти в политику? Ведь это, мягко говоря, не самая чистоплотная сфера деятельности?
- И может, и должен. Прежде всего для того, чтобы там стало меньше грязи. А вот если православные люди будут чураться политики, то против нас сработает известная формула: «Если ты не занимаешься политикой, то политика однажды займется тобой». Если мы хотим видеть Россию православной страной, мы должны стремиться к тому, чтобы в нашей стране была православная элита, в том числе политическая. И нам нужны православные люди, которые профессионально могут заниматься политикой. Совсем недавно Союз православных хоругвеносцев устроил акцию, как бы в мою защиту. Спасибо, конечно, им за это. Дело было в том, что меня в рясе не пустили на завод «Форд», и по этому поводу хоругвеносцы решили устроить пикет завода и растоптать игрушечную модель автомобиля соответствующей марки. Я просил их этого не делать, потому что это просто не профессионально, потому что многим людям неприятно видеть любое насилие, а тем более насилие, идущее как бы от Церкви. Пусть даже это насилие над моделькой, игрушкой. Уж лучше бы они карикатуру нарисовали, какой-нибудь лозунг или хоть частушку спели какую-нибудь ехидную. Но зачем же ломать?! Люди часто не задумываются о том, как их действия будут восприняты в разных кругах. Есть круг единомышленников, которые заведомо с тобой согласны. Есть и заведомые недруги, которые любое слово и жест перетолкуют в худшую сторону. Но есть и «спорные территории»: люди, которых еще можно переубедить. Чтобы понять их восприятие моих слов и действий, нужна или харизматическая интуиция, или профессионализм.
- Как Вы считаете, какая политическая система наиболее близка к Православию?
- Отвечу известной поговоркой: «Когда Адам пахал землю, а Ева пряла, кто тогда был царем?». В Библии есть очень важное молчание -- молчание о том, какова была структура первого, до-греховного, человеческого сообщества. Египетские мифы о сотворении мира кончаются заявлением о том, что последний из богов стал первым фараоном. А ведь понятно, что в религиозном сознании то, что было в начале - это норма. Библия же молчит о социально-политической норме на первых своих страницах. До грехопадения, в мире нормы, не было отношений господства, не было и государства как аппарата насилия. Память об этом дает христианину определенную свободу взглядов на политические системы. И Церковь эту свободу явила своей многовековой историей. Она могла осуществлять свою миссию в самых разных условиях: и при тирании, и при монархии, и при демократии, и при советской власти. Понятно, есть некая икона: «Нам бы православного царя-батюшку». Звучит очень красиво. Но дальше возникает вопрос: мы же все падшие люди, никто из нас не свободен от страстей. А чем более человек приближается к власти, тем более растут его страсти: просто в геометрической прогрессии. И вот вопрос: как нам защитить друг друга от наших страстей? И в монархическом обществе эти способы защиты царя от него самого и народа от него же так и не были четко определены. Самодержавие ограничивалось не правом, а переворотами. Если же нам не нужны «великие потрясения» - то стоит подумать о создании иных, не-бунташных способов доведения до власти народного мнения.
Статьи / Православие / «Я отношусь к политике, как к московскому метро»
Диакон Андрей Кураев родился в 1963 году в Москве. В 1984-м окончил
