Здравствуй, Господи! Зовут меня - Маша. Скоро пойду в пятый класс, а пока учусь в третьем. Жаль, что мы с Тобой близко не знакомы, но бабушка моя о Тебе много рассказывала, даже подарила Твою иконку с Матерью Божией, и Ты мне очень понравился: такой серьёзный, умный, добрый! Я сразу подумала: с Тобой, наверно, в «классики» интересно было бы поиграть. Однако бабушка сказала, что Ты давным-давно (аж две тысячи лет назад!) повзрослел и уже не только в «классики», но и в «выбивалку» не играешь. У Тебя нет времени, ведь ещё в начале мира Бог Отец всё земное и небесное создал, а теперь Ты внимательно наблюдаешь, как это всё живёт-поживает. Неужели Он и солнце, и луну соорудил? И землю?.. И радость? И горе?..
Значит, я уже целый год и Тебе молюсь (бабушка мне помогает). Значит, и Тебя люблю…
Как Твои дела, Господи? Как живёшь? Как здоровье?.. Раз Ты не можешь из-за всемирных дел поиграть со мной в «классики», давай просто дружить?!
Трудный вопрос
Боженька, я сегодня утром долго молилась за дедушку, чтобы его на небе никто не обижал, - ни Ты, ни Бог Отец, ни Дух Святой, ни Ангелы. Он умер, когда я училась во втором классе…
Солнышко заглянуло в комнату, и луч его позолотил Твой лик на иконке, и мне почудилось, будто Ты улыбнулся. Видно, мои молитвы Тобою услышаны, и дедушке в Царстве Небесном хорошо и благостно («благостно» - это его любимое слово). И у Тебя хорошее настроение; и Ты согласился со мною дружить?..
Я, конечно, не самая замечательная внучка и дочка. Бывает, ленюсь уроки делать, иногда забываю посуду помыть. Но я - честное слово! - никого не обманываю… А вот родители и бабушка… Давно уже спрашиваю у них: «Как я появилась на свет?» Мама почему-то покраснела и сказала: «Я тебя в магазине купила… Причём там така-а-ая очередь стояла!» Когда спросила у папы, он, розовый от «боления», смотрел свой любимый футбол, потому ответил коротко: «Мы тебя в капусте нашли», - и ещё больше покраснел. А бабушка меня нежно поцеловала и ласково ответила: «Тебя, внученька дорогая, аист принёс…»
Господи, скажи, пожалуйста, разве хорошо - обманывать? И кто правду говорит?.. В одном магазине из всех человекообразных лишь куклы (да и то некрасивые!) продаются; в другом - сметану можно купить… прокисшую… А в капусте только гусеницы водятся… С аистом, конечно, приятнее дело иметь… Но где для аиста детей достают?! Ты же после Адама и Евы людей больше не творил? Наверно, разочаровался. А чтобы праху земному не пропадать напрасно и чрезмерно любознательного учёного Чарльза Дарвина позабавить, Ты всевозможными обезьянами джунгли заселил?.. Получается, прав мой сосед-пятиклассник Вова, который постоянно дразнится и говорит, что я произошла от обезьяны…
Прости, Господи, стесняюсь правду сказать… Я пожаловалась маме своей на Вову, и она, наконец, призналась, как рожала меня в раддоме (это я так переиначила название роддома: ведь там все мамочки рады бывают!).
Куда уходит время?
Господи, я уже писала Тебе, что мой дедуся, как говорит бабушка, почил вечной жизнью. Нам его, седовласого, мудрого, терпеливого, так не хватает! Он всегда со мной серьёзно, будто со взрослой, беседовал. Остальные домашние зовут меня Машуткой да Машуткой, словно маленькую какую-то. А он хоть и произносил «Мария», но это звучало очень добро, нежно, любимо. А иногда обращался - «Марьюшка»: тогда мне казалось, словно солнце появляется после грозы, и радуга восходит над миром, Тобой созданным…
Когда дедушке было грустно, он, как ни странно, улыбался, приглаживал свои седые волосы и протяжно говорил: «А время ухо-о-одит, ухо-о-одит…» И мне чудилось, будто он не волосы гладит, а с тихим звоном перебирает густую паутину бабьего лета…
Господи, Боже мой, скажи, пожалуйста, куда уходит время? В седину?..
Для чего живём на свете?
Отец Небесный, здравствуй! У нас утро наступило, и я хотела сказать «доброе утро», но подумала, что в Твоём Царстве, окружённом звёздами-солнцами, ни ночи, ни утра не бывает. Всегда - день; правда? И Ты, Господи, никогда солнечного восхода не видел? И не знаешь, как он красив и восхитителен?..
Я описала бы Тебе его прелесть, но мне слов не хватает. Душа моя радуется, сердце почему-то сладко волнуется… Столько впечатлений! А выразить их словами - не получается.
Как Ты, Боже, не видя самого чуда, создал его для всех-всех людей? Тоже душой чувствовал? Нет, это у меня есть душа; а у Тебя - Дух Святой; да? Это Он Тебе подсказывал, как земные чудеса небесными красками живописать?..
Интересно получается: Тебе не жалко дивную красоту мира демонстрировать, словно в кино, и хорошим людям, и плохим. Бесплатно. Даже тем, кто в Тебя не верит… А мы для чего живём на свете? Чтобы любоваться рассветами и закатами и лизать мороженое?
Вот дразнилка Вова, о котором я Тебе, Господи, уже писала, говорит: если бы он, Вова, не родился, то кто бы гонял без рук на его велосипеде? Может, он и прав. Коль есть велосипед, значит, должен быть и велосипедист. Или иначе: от обезьяны произошёл велосипедист - надо ему обязательно купить велосипед… Чтобы, катаясь, любоваться утренними и вечерними зорями.
А дедушка мне повторял: человек рождается на свет, чтобы в своё время достойно… умереть. Я тогда ещё не понимала, как это - достойно умереть. А когда дедушка почил, вдруг ощутила, будто в нашем большом доме самая яркая лампочка погасла, тихо перегорела, и стало не хватать… нет, не света… мудрой доброты. И я, наконец, сообразила: достойно умереть, значит, оставить после себя память о тёплой доброте, тихом свете, ненавязчивой заботе о близких… Дедушка меньше говорил, чем слушал, кажется, ничего не замечал, но всё видел…
Вот дедушки нет дома; а я, без напоминаний, помою посуду, даже, бывало, забуду об этом; а дедушка вечером придёт, посадит меня на свои колени и, заговорщически улыбнувшись, скажет: «Ах, Марьюшка, слышал я от шестикрылого Серафима, что ты доброе дело совершила. И никому не похвасталась даже. Похвально, похвально…» Мне и сейчас кажется: дедушка с небес не только видит, что я делаю или не делаю, но и мысли мои читает…
Скажи, Господи, верно ли я думаю? Я хочу прожить так, чтобы, когда Ты возьмёшь меня к Себе, от моей жизни на земле вновь ярко загорелась дедушкина лампочка, которая тихо перегорела, когда он умер…
Наше непослушание
Через несколько дней, Господи, наступит Новый год. Но к его встрече люди готовятся заранее: мамы и бабушки продукты закупают и придумывают всякие вкусности для праздничного стола (чтобы и пост соблюсти, и гостей непостящихся не обидеть; ох, и трудно это!), а папы и дедушки ёлками запасаются - пряталками для подарков. Но самые активные - мальчишки: они уже вовсю ведут предновогоднюю «артподготовку», взрывая хлопушки, фейерверки и прочую грохочущую иллюминацию, и мешают спать.
Разве можно при такой канонаде, Господи, молиться Тебе и блюсти Божии заповеди? А как Ты выполняешь Свои всемирные обязанности в этой далеко не райской обстановке? Может, до Тебя земной шум-гам не доходит? Береги здоровье, Боже, особенно - нервы. Бабушка говорит, что все неприятности от нервов бывают.
Ну, ладно, мальчишки два-три дня понарошку «постреляют» и успокоятся до следующего Нового года - «пороху» больше не хватает. Но ведь на земле и по-настоящему стреляют бородатые и безбородые дядьки, убивая не только друг друга, но и невинных людей, даже детей. Неужели Ты, Боже, этого не видишь? Выходит, Тебе нравится всё, что творится на земле?.. Нет, вспоминаю, бабушка мне рассказывала: Ты просто терпелив, а сердце Твоё болит, как у всех добрых людей; но добрых мало, потому и войны так часто вспыхивают. А сердце Своё, Господи, пожалуйста, береги, ведь и до инфаркта недалеко…
Боженька, я вот думаю: на земле столько зла, греха, жестокости; нежности немного совсем, ей, к тому же приходится прятаться… Почему Ты не назначишь Своих небесных Ангелов, Серафимов, Херувимов земными королями-президентами? Пусть бы они хоть короткое время поруководили нашими царствами-государствами, поддержали бы добрых людей, а злых немного приструнили… И нам стало бы легче, и Ты инфаркта бы избежал. Ты только пришли Ангелов на землю - мы за них на выборах обязательно проголосуем!..
Поздравляю Тебя, Господи, с наступающим Новым годом! Спасибо, что Ты позволяешь ему вовремя явиться к нам, несмотря на наше непослушание…
Рождество
Как замечательно, Господи, что 2016 лет назад Ты родился! Я с бабушкой была на Рождественской службе, и мне показалось, будто весь мир, и небесный, и земной, ликовал, радовался, плакал от счастья и славил Тебя. Столько народа собралось в храме! На всех лицах - улыбки, умиление, благодать. А от ликов апостолов и святых исходит дивный свет, какого я в обычные дни не замечала.
Только Ты, Господи, на иконе с Богородицей выглядишь грустным, не по годам взрослым. Почему? Неужели уже тогда чувствовал, что Тебе предстоят муки крестные?..
Мне тоже иногда бывает беспричинно печально, словно грозит какая-то беда. Вот и за день до смерти дедушки так же себя чувствовала. А дедушка, наоборот, казался весёлым, шутил, улыбался…
Когда мне, Боже, печально, больно, тревожно, я плачу и молюсь, молюсь… И душа постепенно успокаивается, проясняется, как небо после грозы, и будто радуга соединяет сердце и душу. И слёзы - утешные…
Хоть лик Твой, Боже, на Рождество явился мне печальным, но в сердце моём была радость. Всеобщая. Вседобрая. Всесветлая. Тебя впереди ещё ожидали муки, Крест… И воскресение… И слава… И я стараюсь не унывать, ведь это - грех; правда?..
«Мир такой красивый!»
Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, вот принял Ты крестные муки ради людей; а ради чего страдают люди - и правые, и виноватые?
Я своим детским умом понимаю: если недобрый человек совершил зло и сурово поплатился за него - поделом ему! Он виноват… А в чём провинилась моя лучшая подруга Настя? Она добрая, весёлая и отзывчивая девочка. До второго класса была круглой отличницей, а потом тяжело заболела; у неё - рак!
Почти весь третий класс она провела в больнице: измученная, наголо остриженная, исхудавшая, а глаза - огромные, страдающие… взрослые. Я с трудом её узнала. И голос будто повзрослел, когда она сказала: «Маша, мир такой красивый!.. Завтра он будет ещё прекраснее… А я скоро умру…»
Господи, я, наверно, неправильно поступила - заплакала… Но я не выдержала… Ведь не может моя ровесница быть такой… взрослой. Не может в глазах десятилетней девочки вместиться столько печали…
Тут Настя… улыбнулась (а улыбка - Господи! - какая страдающая!) и произнесла: «Не реви, Машка, от слёз цвет лица портится…» Этими словами бабушка меня, ещё дошкольную плаксу, утешала…
Когда я поведала бабушке о встрече с Настей, она тоже прослезилась и, перекрестившись, сказала: «На всё - воля Божия». И стала молиться шёпотом, и кланяться, и кланяться…
На ВСЁ воля Божия?
Господи, Ты в раю - главный командир; и в аду - тоже? Значит, если на земле люди невыносимо страдают (даже ни за что, как Настя), то в аду ещё хуже?.. Боженька, раз на ВСЁ - Твоя воля, пожалуйста, возьми Настеньку, если она умрёт, в Свой рай! Нет, глупости я говорю! Сделай так, чтобы она не умирала, а поскорее выздоровела! Ведь она - хорошая, славная, послушная, никого не обидела ни разу. А Ты подумал, Боже, как я буду без лучшей подруги жить? Я знаю: почему-то некоторые очень плохие люди живут чуть ли не сто лет. Выходит, их даже ад не принимает? Это несправедливо. А Насте только перед Новым годом всегошеньки одиннадцать исполнится… если Ты, Господи, позволишь. И наш одноклассник Павлик, очень хороший мальчик, не знает, что он Насте нравится. А сейчас она, некрасивая и остриженная, об этом стесняется сказать. Лишь я её тайну знаю…
Боженька, на ВСЁ же Твоя воля!..
Перед раем…
Господи, спаси и помилуй!.. На Твоё Рождество умерла (бабушка сказала - преставилась) моя чудесная подруга Настенька. Бабушка обняла меня, и мы долго горько плакали…
В гробике она лежала, как настоящая принцесса: на голове - большой венок из белых живых цветов, скрывший её больничную уродливую «стрижку»; он был похож на фату, а лёгкое, также белое, платье походило на свадебный убор…
После похорон (помилуй меня, Господи; может, неправильно поступила) я поведала Павлику, что Настеньке он нравился. В глазах у мальчика стояли слёзы, когда он говорил: «Мне она тоже нравилась. Она такая замечательная!»
Дней через десять я… встретилась с подругой! Она мне - приснилась. Будто иду я по дивному разнотравью и разноцветью. Воздух словно на меду настоян. Птицы поют голосами неслыханными; небо невиданной синевы, кажется, со всех сторон соприкасается с лугом, вокруг которого высятся сказочные замки, похожие на сияющие церкви с золотящимися куполами. И колокольный звон - не земной, а необычный: он вливается не в уши, а прямо в сердце, в душу. И душа трепещет, и сердце ликует, и я, чувствую, не иду, а лечу; и волосы развеваются в полёте, и платье - будто крылья.
А навстречу - златоглавый ангел в свадебном одеянии: всё ближе и ближе… Над его солнечными волнующимися кудрями волос вижу знакомую (ах!) свадебную фату… Насти. Да это же не златоглавый ангел, а сама Настя - улыбающаяся, живая, сияющая небесной красотой, счастливая!
Мы одновременно «приземлились». Я радостно протянула руку, чтобы прикоснуться к её «отросшим» волосам, однако встретила мягкую, тёплую, но непреодолимую прозрачно-невидимую преграду, и услышала тихий, чарующий голос:
- Тебе ещё рано сюда, Мария!
Он очень походил на несказанно-добрый голос моего дедушки… Господи, это был Ты?!
Потом зашевелились губы Насти, но её голос я услышала лишь через несколько мгновений, словно он преодолевал какое-то расстояние (так бывает в грозу, когда после вспышки молнии раскат грома раздаётся спустя некоторое время):
- Машенька, не беспокойся за меня! Умирая, я говорила о красоте земного мира. Точнее, мне было страшно расставаться с мамой, папой, с тобой, близкими… А красиво, чарующе красиво - именно здесь, в раю. Тут… трудно даже передать словами… блаженно… Когда мой Ангел Хранитель возносил меня сюда, то успокаивал: «Ты за свои земные страдания сразу попадаешь в рай - в вечное блаженство»… Передай, пожалуйста, Маша, мои слова маме и папе: я их буду терпеливо ждать. И тебя - тоже.
Доселе не слышанный неземной колокольный звон вливался, вливался, словно озоновый дух после грозы, в сердце моё и в душу, а слух мой внимал небесной мелодии удаляющегося Настиного голоса:
- …Буду… ждать. И тебя - тоже… тоже… же-е-е…
Я проснулась и до-о-олго шептала Иисусову молитву: «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную»…
Люблю Тебя за веру в человека!
Иисусе Христе, Сыне Божий! Наверно, я Тебе уже надоела своими письмами, хоть и не отправляю их - не знаю Твоего точного адреса. Но, видно, Ты о письмах ведаешь; верно?
Вчера мама сказала, будто я повзрослела: мол, задаю «взрослые» вопросы. Странные, однако, родители: словно сами детьми не были и не терзали наших бабушек и дедушек такими же вопросами… Вот я, Господи, высказывала Тебе своё сожаление о том, что мало на земле хороших, добрых людей; недобрых гораздо больше. А на кладбище читаешь надгробные эпитафии и диву даёшься: кажется, здесь похоронены исключительно «пупы Земли»; а где же могилы людей менее достойных? Я и спросила у мамы: Почему у Бога цветы, растения, животные получились лучше, нежели человеки?» А она: «Повзрослела…» И толком не смогла ответить; почти как «купила меня в магазине»…
Понимаю, Господи: нельзя осуждать людей за грехи, ибо каждый из нас несовершенен, в прелести пребывает; и когда покидает этот мир, за него надо молиться, чтобы Ты простил его грехи… Потому, Боже, я Тебя ещё больше люблю, что Ты до сих пор веришь в исправление человека - венец Своего творения.
А я почти каждое утро просыпаюсь грустной, ибо хороню вчерашний день, в течение которого не могла стать лучше (хоть и повзрослела, по маминым словам), добрее, сострадательнее. И этот день ушёл от меня безвозвратно, навечно, приблизив к жизни «взрослой», где, кажется, много слишком неправды, зла, жестокости. Как мне, Боже, устоять в мире неправедности, не потерять Твоей милости?! Ведь Ты послал меня в такую жизнь, которой Сам недоволен…
Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную!..
