<b>Дело слуха</b><br>В Москве уже два года существует Школа византийского пения. C искусством ее учеников знакомы прихожане храма Покрова Пресвятой Богородицы в Красном Селе и Иоанно-Предтеченского женского монастыря
О том, подходит ли нам византийское одноголосие, и правда ли, что оно духовнее обиходного пения, спорят основатель школы Константин ФОТОПУЛОС и руководитель Православных регентских курсов Евгений КУСТОВСКИЙ. Наш корреспондент Анна ПАЛЬЧЕВА побеседовала с обоими, а также побывала в храмах, где поют ученики школы.
Греческий голос Греция сейчас в моде. Греческое монашество — самое молитвенное, как многим кажется (ведь традиция не прерывалась), греческое искусство — самое церковное, греческая музыка — самая благочестивая. «Как вам нравится пение?» — спросила я прихожанина одного из храмов на богослужении с участием греческого хора. «Это ж Византия!» — был восторженный ответ. Византийским одноголосием у нас интересовались давно — задолго до того, как два года назад при издательском доме «Святая гора» начала работу Школа византийского пения. Первый набор школы составили как раз те, кто изучал одноголосие раньше. Под византийским пением подразумевается одноголосное (в отличие от привычного для нас многоголосного, когда мелодия расписана на партии и в итоге хор исполняет аккорд) пение, возникшее в Византии. Родиной и оплотом византийского пения стала Греция, хотя одноголосие используется и в Болгарской, и в Сербской, и в Албанской, и в Румынской церкви. По принципу одноголосия строится и наш знаменный распев. Рассказывает руководитель и основатель Школы византийского пения греческий протопсалт (регент правого хора) Константин Фотопулос: «Византийская музыка нужна всем православным народам. Это не национальная греческая музыка, хотя она родилась в Греции. Это музыка, которую используют исключительно для богослужений. И не только в Греции, но и во многих других странах. Поэтому и называется она не греческой, а византийской». Отличительная особенность византийского пения — дополнительное интонирование звука, когда он как бы «колеблется». Такое интонирование считается особым искусством. К сожалению, для слушателей школы эта степень мастерства пока недоступна. Закралось сомнение: быть может, чело- веку, не воспитанному в этой музыкальной традиции, научиться дополнительно интонировать звук вообще невозможно? Константин Фотопулос: «Многие думают, что русские не могут научиться этой музыке, что это дано только грекам. Но это неправда, ведь русские — такие же люди, как и греки. И умение делать эти «плавные переходы», как мы их называем, — все это приходит в процессе обучения. За два года, что занимаются наши ученики, и греки не могли бы этому научиться. Впрочем, можно привести пример русского юноши по имени Александр, который два года как учится в Греции византийской музыке — у него уже получается исполнять эти плавные переходы. А обучение в нашей школе как раз рассчитано на три-четыре года».
Так выглядят в записи (красный цвет) византийские ноты. Запись песнопения 1-го гласа из рукописи Синайского монастыря. XVIII в.
Ученики Школы ориентируются на великих предшественников. На илл. - византийские гимнографы: Петр Византиец, Даниил Ламбадарий, Иоанн Трапезундский, Иаков протопсалт, Рукопись монастыря Великой Лавры на Афоне
Иоаннис Паласис, протопсалт из Константинополя и Константинас Прингос, старший протопсалт Вселенской (Константинопольской) Церкви. 1-ая половина ХХ века
Старший протопсалт Вселенской (Константинопольской) Церкви Трасивулос Станитсас
Единство стиля Традиционно в Византии пение было только мужским. Оно более приспособлено для мужского голоса и звучит гораздо органичнее именно в мужском исполнении. Женщинам же позволено петь только в женских монастырях. Мужчины — слушатели школы говорят, что им проще петь одноголосие потому, что оно рассчитано на мужской голос, подходит под любой тембр — тут нет пресловутых басовых партий, через которые проходят чуть ли не все наши певчие-мужчины. «У меня стандартный баритон. И на клиросе приходится связки рвать — петь то басовые партии, то тенора», — сетует слушатель школы Александр. С таким мнением готов поспорить Евгений Кустовский, руководитель Православных регентских курсов: «Певчие на наших приходах — это на 90 процентов женщины. Поэтому не думаю, что византийское одноголосие нам подходит. Что же касается мужских партий в многоголосии, то не стоит путать тембр голоса с названием партий. Например, партию тенора традиционно пел женский голос. Сейчас ее ошибочно считают мужской и, если нет другого мужского голоса, заставляют баритона исполнять ее. Это неверно. Действительно, так певчий будет надрывать себе связки. А правильное распределение партий зависит от искусства регента». Мы уже привыкли к тому, что многие регенты стараются разнообразить пение в храме, вводя вставки в иной музыкальной стилистике. Руководство Школы византийского пения принципиально против таких «врезов». Одно из условий для учеников и выпускников — отказ от исполнения «номеров» в византийском стиле и участие в богослужениях, которые от начала до конца поются византийским распевом. Такие требования указывают на то, что руководство школы не идет на поводу моды и имеет чувство музыкального стиля. Евгений Кустовский поддерживает такой подход: «Если на одной службе перемешать музыкальные традиции, получится винегрет. Нужно очень тонко выбирать место, где можно делать вставку. А лучше вообще от них отказаться». Научиться церковному пению невозможно без богослужебной практики. Мужская группа поет литургии в храме Покрова Пресвятой Богородицы в Красном Селе и на Иерусалимском подворье. Женская до недавнего времени пела в Иоанно-Предтеченском женском монастыре. Византийская традиция делает больший упор на слово, нежели на мелодию. По словам одного из слушателей школы, это по сути «декламация под музыку». Поклонники византийского распева обвиняют наш обиход, наоборот, в увлечении мелодией. После одного из богослужений в Покровском храме с участием мужского хора школы я побеседовала с прихожанами о том, как им нравится пение. Мнения разделились: жена из опрошенной мною супружеской пары сказала, что пение ей нравится. А муж ответил, что непривычное пение мешает ему молиться. В итоге из одиннадцати человек шестеро высказались в пользу одноголосия, а пятеро — однозначно против. Сомнения вызывает, в частности, следующее: и священник, и диакон ведут богослужение в обычной тональности, и возникает диссонанс с хором. Кроме того, некоторые жаловались, что из-за непривычной мелодики не понимают слова. Признаться, я сама временами не могла понять, какое песнопение звучит и какая часть службы идет. При этом большинство прихожан сказали, что любят слушать византийское пение в аудиозаписи. Евгений Кустовский: «Одно из важнейших условий при выборе стилистики пения в храме — это внутренняя подпеваемость со стороны прихожан. Прихожане — это люди, которые пришли участвовать в службе. Не обязательно они должны чисто петь эти мелодии, но они должны узнавать их, они имеют право подпевать. И если им в этом отказать, они могут начать жаловаться или перестанут посещать службы, где пение им не близко. Такие случаи известны».
Вверху: Евгений Кустовский на "боевом посту". Слева: сдача экзаменов на Регентских курсах: просмотр записи "контрольного регентования"
Над схваткой Комментирует Семен Сигаль, автор церковной и духовной музыки, член Союза композиторов России: «Мое отношение к обиходу довольно критическое. Я считаю, что наши гласы и попевки слишком механистичны, не отвечают глубине текста. Но обиход — это данность, от которой нам не уйти. Даже если собрать коллегию композиторов и попросить их написать более выразительную музыку для изменяемых песнопений, то не все регенты примут этот труд. Обиход — это система, которая устраивает всех своей усредненностью. К тому же обиход полезен, так как его могут исполнять непрофессиональные хоры. Нынешнее увлечение византийским пением — это мода. И я не думаю, что какое-то модное течение может быть принято всей Церковью. Внутри Церкви слишком много вкусов, у каждого священника, регента свои преференции».
Греция сейчас в моде. Греческое монашество — самое молитвенное, как многим кажется (ведь традиция не прерывалась), греческое искусство — самое церковное, греческая музыка — самая благочестивая. «Как вам нравится пение?» — спросила я прихожанина одного из храмов на богослужении с участием греческого хора. «Это ж Византия!» — был восторженный ответ. Византийским одноголосием у нас интересовались давно — задолго до того, как два года назад при издательском доме «Святая гора» начала работу Школа византийского пения. Первый набор школы составили как раз те, кто изучал одноголосие раньше.
Традиционно в Византии пение было только мужским. Оно более приспособлено для мужского голоса и звучит гораздо органичнее именно в мужском исполнении. Женщинам же позволено петь только в женских монастырях. Мужчины — слушатели школы говорят, что им проще петь одноголосие потому, что оно рассчитано на мужской голос, подходит под любой тембр — тут нет пресловутых басовых партий, через которые проходят чуть ли не все наши певчие-мужчины. «У меня стандартный баритон. И на клиросе приходится связки рвать — петь то басовые партии, то тенора», — сетует слушатель школы Александр.
Вверху: Евгений Кустовский на "боевом посту". Слева: сдача экзаменов на Регентских курсах: просмотр записи "контрольного регентования"
