РАЗДЕЛ МОДЕРНИЗИРУЕТСЯ
Интересно:
Рекомендуем посетить:
Иван ЛУБЕННИКОВ: ЗА СВОБОДУ, ПРОТИВ ХАМСТВА
( Оксана ГОЛОВКО )
В нашей средней полосе солнечных дней не так много. Но когда в серовато-сумрачный день с опустившимся чуть ли не на головы прохожих небом, откуда к тому же все время что-то капает, попадаешь на выставку Ивана Лубенникова, настроение сразу начинает подниматься.
«Если художник делает китчевые работы, спекулируя на вере, народном самосознании и так далее, то это искусство не может быть позитивным, – считает сам автор. – Нельзя принимать зрителей за идиотов, способных “съесть” любую предлагаемую им безвкусицу. С другой стороны, и в актуальном направлении можно найти образцы настоящего искусства. Не нужно огульно заявлять, что, скажем, любая инсталляция не имеет с творчеством ничего общего. Все можно наполнить серьезной, глубокой идеей или сделать поверхностно. И зритель, подумав, всегда отличит, что хорошо, а что плохо. Правда, при условии внутренней подготовленности, внутренней культуры».
Когда в начале девяностых вместе с привычным жизненным укладом рухнули все существовавшие в художественном мире связи, некоторые художники ушли в конъюнктуру, некоторые – сломались, не сумев справиться с ситуацией. А некоторые заняли достойное место на новом художественном пространстве, при этом нисколько не поступившись своими принципами, – ни художественными, ни нравственными. К таким художникам можно по праву отнести и Ивана Лубенникова. В его творческом багаже – оформление Театра на Таганке, музея Маяковского в Москве, русского отдела музея Освенцима, нового выхода из станции метро “Маяковская” в Москве. Он один из авторов проекта храма в честь Воскресения Христова, который строится по заказу Патриарха в подмосковном поселке Переделкино... “Трудно сказать, каким следует быть церковному искусству, но, безусловно, оно должно развиваться, жить своей жизнью, становиться другим, меняться, – считает художник. – Оно должно всегда оставаться живым, ведь христианство основано на живой человеческой истории”...
В пору “своего творческого становления”, как пишут в монографиях, он пытался экспериментировать, усваивая художественный опыт прошлого. Был и фовистом, и конструктивистом... А затем стал... Иваном Лубенниковым, которому для самовыражения и самоутверждения вовсе не нужно эпатировать публику. “В современном русском искусстве хамства – множество, – сетует он. – Действительно, чего не сделаешь, чтобы заявить о себе, особенно если художник ты – никакой?! Это все от вседозволенности, неправильного понимания свободы. А свобода – штука очень условная... Когда человек кого-то любит, кем-то или чем-то дорожит, какая тут может быть свобода?! Да и нет никакого смысла искать свободу, на самом деле наоборот – нужно искать привязанности в жизни. А уж если у человека есть талант – он изначально не свободен. Неслучайно же Тарковский сказал, что талант – это клетка”.
На первый взгляд, картины Ивана Лубенникова просты для восприятия. Но чем больше в них всматриваешься, тем больше смыслов в них открывается, и за эмоцией, настроением проступают жесткая продуманность и логика. Любой предмет, помещенный в пространство полотна, не теряя своей изначальной сущности, приобретает новое звучание, обнаруживает неожиданные стороны...
Интересно наблюдать, как движется время в картинах Ивана Лубенникова. Оно словно спрессовывается, из линейного становится точечным, и прошлое, сказочное или реальное, смешивается с настоящим. Поэтому часто он обращается к одним и тем же сюжетам, скажем, из античной мифологии, трансформируя их под совершенно разными углами.
А еще художник не прочь поиронизировать и над изображаемыми персонажами, и над собой, словно предлагая зрителям некую игру. И мы, оставаясь “здесь и сейчас”, оказываемся вовлеченными в споры и поиски Серебряного века.
Для Лубенникова женщина – часть гармонии существующего миропорядка. В его творчестве много обнаженной натуры. “Да, у меня в работах могут быть и несколько пикантные вещи, – признает он, – но это не выходит за пределы нравственного отношения к человеку. Я приглашал в мастерскую священника, он посмотрел и сказал: все нормально, красота – дар Божий, зря ты переживаешь. Вера в светском искусстве должна выражаться в доброжелательности к человеку, симпатии к миру людей. Если художник глумится над ближним, считает себя значительно умнее остальных, то это искусство безбожно.
Художник рождается с определенной своей миссией. Другое дело, понял он ее или нет, разобрался ли в себе, получил ли необходимую школу. В конце концов за свой дар он несет ответственность перед Богом”. ■
автор выражает благодарность за помощь
в подборе иллюстраций Анне Намит.
2007-08-14 18:51:46
Источник:
В нашей средней полосе солнечных дней не так много. Но когда в серовато-сумрачный день с опустившимся чуть ли не на головы прохожих небом, откуда к тому же все время что-то капает, попадаешь на выставку Ивана Лубенникова, настроение сразу начинает подниматься.
«Если художник делает китчевые работы, спекулируя на вере, народном самосознании и так далее, то это искусство не может быть позитивным, – считает сам автор. – Нельзя принимать зрителей за идиотов, способных “съесть” любую предлагаемую им безвкусицу. С другой стороны, и в актуальном направлении можно найти образцы настоящего искусства. Не нужно огульно заявлять, что, скажем, любая инсталляция не имеет с творчеством ничего общего. Все можно наполнить серьезной, глубокой идеей или сделать поверхностно. И зритель, подумав, всегда отличит, что хорошо, а что плохо. Правда, при условии внутренней подготовленности, внутренней культуры».
Когда в начале девяностых вместе с привычным жизненным укладом рухнули все существовавшие в художественном мире связи, некоторые художники ушли в конъюнктуру, некоторые – сломались, не сумев справиться с ситуацией. А некоторые заняли достойное место на новом художественном пространстве, при этом нисколько не поступившись своими принципами, – ни художественными, ни нравственными. К таким художникам можно по праву отнести и Ивана Лубенникова. В его творческом багаже – оформление Театра на Таганке, музея Маяковского в Москве, русского отдела музея Освенцима, нового выхода из станции метро “Маяковская” в Москве. Он один из авторов проекта храма в честь Воскресения Христова, который строится по заказу Патриарха в подмосковном поселке Переделкино... “Трудно сказать, каким следует быть церковному искусству, но, безусловно, оно должно развиваться, жить своей жизнью, становиться другим, меняться, – считает художник. – Оно должно всегда оставаться живым, ведь христианство основано на живой человеческой истории”...
В пору “своего творческого становления”, как пишут в монографиях, он пытался экспериментировать, усваивая художественный опыт прошлого. Был и фовистом, и конструктивистом... А затем стал... Иваном Лубенниковым, которому для самовыражения и самоутверждения вовсе не нужно эпатировать публику. “В современном русском искусстве хамства – множество, – сетует он. – Действительно, чего не сделаешь, чтобы заявить о себе, особенно если художник ты – никакой?! Это все от вседозволенности, неправильного понимания свободы. А свобода – штука очень условная... Когда человек кого-то любит, кем-то или чем-то дорожит, какая тут может быть свобода?! Да и нет никакого смысла искать свободу, на самом деле наоборот – нужно искать привязанности в жизни. А уж если у человека есть талант – он изначально не свободен. Неслучайно же Тарковский сказал, что талант – это клетка”.
На первый взгляд, картины Ивана Лубенникова просты для восприятия. Но чем больше в них всматриваешься, тем больше смыслов в них открывается, и за эмоцией, настроением проступают жесткая продуманность и логика. Любой предмет, помещенный в пространство полотна, не теряя своей изначальной сущности, приобретает новое звучание, обнаруживает неожиданные стороны...
Интересно наблюдать, как движется время в картинах Ивана Лубенникова. Оно словно спрессовывается, из линейного становится точечным, и прошлое, сказочное или реальное, смешивается с настоящим. Поэтому часто он обращается к одним и тем же сюжетам, скажем, из античной мифологии, трансформируя их под совершенно разными углами.
А еще художник не прочь поиронизировать и над изображаемыми персонажами, и над собой, словно предлагая зрителям некую игру. И мы, оставаясь “здесь и сейчас”, оказываемся вовлеченными в споры и поиски Серебряного века.
Для Лубенникова женщина – часть гармонии существующего миропорядка. В его творчестве много обнаженной натуры. “Да, у меня в работах могут быть и несколько пикантные вещи, – признает он, – но это не выходит за пределы нравственного отношения к человеку. Я приглашал в мастерскую священника, он посмотрел и сказал: все нормально, красота – дар Божий, зря ты переживаешь. Вера в светском искусстве должна выражаться в доброжелательности к человеку, симпатии к миру людей. Если художник глумится над ближним, считает себя значительно умнее остальных, то это искусство безбожно.
Художник рождается с определенной своей миссией. Другое дело, понял он ее или нет, разобрался ли в себе, получил ли необходимую школу. В конце концов за свой дар он несет ответственность перед Богом”. ■
автор выражает благодарность за помощь
в подборе иллюстраций Анне Намит.
2007-08-14 18:51:46
Источник:
