Он родился в семье плотника.
Был младшим братом в семье. В шутку ли, в серьёз, часто говорил что чувствует себя неуютно в том мире, в котором жили его братья и сёстры. За это нередко бывал осмеянным и униженным.
Когда мать перед сном читала ему библейскую историю об Иосифе, пережившем долгие годы испытаний, и ставшем потом господином для братьев своих-он усыпая шептал:
«Это я..., это будет так!»
Он был не такой как все. В его большой семье он был «гадким утёнком». В среде сверстников был изгоем потому, что не хотел думать так, как все -только потому, что так думают все.
Его молодость вскружив голову кажущейся вседозволенностью ознаменовала вхождение во взрослую жизнь роковой ошибкой.
Последующие годы предъявили счёт за эту ошибку.
Это был первый удар и он не устоял! Он упал и жизнь прошлась по его сердцу железным сапогом!
Она топтала жестоко самые нежные уголки его души, ломая его волю, и пыталась вдавить его лицом в отчаяние. Потом была ешё одна ошибка.
С карающим мечём в руках на огненной колеснице запряженной двадцатью вороными незамедлила появиться она - плата за ошибку!
Сказав своё слово, она унеслась прочь, а он был изгнан в дикую пустыню, в одиночество,, во мрак. Он жил там и ждал.
Жил, когда не хотелось жить! Ждал когда не оставалось ни малейшей надежды на освобождение!
Он потерял всё, что имел. Всё, что было дорого сердцу его, уже не принадлежало ему. Только посох, сума, да грязное рубище были его уделом. Но и тогда ещё не погасла надежда. Он ждал. И он дождался!
В страхе от пережитого, измождённый, обессиленный десятью годами заключения он брел в никуда. Прохожие сторонились его. Некоторые даже пытались набросить на шею его колокол прокаженного, а прочие злорадствовали говоря:
-Вот тот, кто «не от мира сего»!
Он не отвечал и лишь уходил с большой дороги где были люди...
Стаданье, обида, боль - с годами стали неотъемлемой частью его жизни. Он брёл по жизни устало понурив голову.
И только иногда, глубокой ночью, он возводил очи к небесам, и тогда лунным отсветом в них блестел маячёк надежды. Преклонив колени он смотрел в чернь небес, и что то шептал.
Бескрайняя степь с материнской заботой, зноем сушила его слёзы, и ветром нежно гладила его, рано поседевшие волосы, прислушиваясь к странному диалогу:
«-А я знаю: Ты - искупитель мой! Ты жив! Ты вчера, сегодня и вовеки тот же! Ты не допустишь быть искушаемым сверх сил! Ты хранил меня в пустыне,Ты заботился обо мне. Ты так долго трудился надо мною не для того, что бы однажды разочароваться и швырнуть меня в кучу отбросов. Слишком дорого я достался Тебе!Слишком многого Ты от меня ожидаешь! Поэтому печь моего испытания раскалена в семь раз сильнее! Но я не ропщу... Да будет воля Твоя... Выйду чистый как золото! Как долго мне ещё бродить по этой жизни пилигримом - не моё это дело - знать времена и сроки...»
И снова он поднимался и шёл. Через замки отчаяния, через топи уныния, мимо рыкающих львов и пугающих пропастей. И не было видно конца этого пути.
Он шёл по ни кем ещё не пройденному пути, по которому первым должен был пройти только он.
Он не видел впереди ничего, но возводил очи к небесам, и сверял свой путь по солнцу. Оно было его целью! Он шел в страну солнца!
| |
|
Христианское творчество / Josef Piel / Пока живу - надеюсь!
