Господь мой благодатью Своею пробудил ум мой от смертного усыпания… Зададимся таким, к примеру, абстрактным вопросом: - Что может сказать обычный человек, сказать что-то дельное и полезное - для пользы другого? Имеется в виду – некий философский такой взгляд на эту нашу краткую, земную жизнь. Сделать, как бы, обобщающий вывод, посмотрев, как и из глубины самой жизни, так и со стороны ее - взгляд сторонний и оценивающий… Прежде всего, конечно, здесь предполагается жизненный опыт, без которого и сказать-то ничего нельзя. Молодость – это недостаток, который со временем проходит - когда у молодости все только впереди, а позади почти ничего нет, то и поделиться ей практически нечем – нет этих жизненных опытов, нет знаний, все только предполагается в будущем… Это, своего рода, недостаток личности, ее некая неполноценность, которая со временем проходит… Так что, приобретенный опыт играет большую роль в жизни человека. Без опыта жизни – человек, как кукла пустая - говорили отцы Церкви. Нас интересует вопрос в широком плане – описание жизни в ее объеме и полноте, в разности ситуаций и обстоятельств - в счастье и лишениях, во взлетах человеческого духа и в падениях его в пропасть отчаяния, радость жизни в общности с близкими, и в состоянии полного одиночества и оставленности всеми… Жизнь в разных плоскостях, красках, многообразии и сходстве, единстве и противоречии ее. Такое описание может дать только зрелый человек, повторим – имеющим опыт. И, наверное, он должен быть живым, пережитым лично, а не описательным только, когда собирают материал со стороны, а потом описывают это за письменным столом, в тишине кабинета. Есть, к примеру, люди, занятые каким-либо делом в жизни, назовем их специалистами, которые, избрав, допустим, ту же литературу (писательство) – сделали ее своей профессией, стали литераторами, и посвятили этому занятию все свое время. Они написали целые библиотеки, которые невозможно прочесть за одну человеческую жизнь. Литераторы описывают, как известно, и реальные события, и фантазируют - пишут о том, чего не было - фантасты… Другие же, стали литературными критиками - критикуют то, что написано первыми. Литература стала даже некой дисциплиной - открыли филологические факультеты, на которых ее изучают. Даже появился Литературный институт, где учат - как надо писать... Много интеллектуальных сил отняла у нашего народа горьковская «революция» в литературе, собравшая русских, да и не только русских писателей под знамя социалистического реализма. Казарменные порядки внедряла его же идея жесткой организации литературного процесса и оброненная им невзначай мысль о поточной «выпечке» поэтов и писателей в единственном в мире Литературном институте… (И.Дроздов) И если, человек обычный (не специалист), начнет писать, к примеру, о той же литературе, то ему могут сказать: - Что ты лезешь в ту область, которую не знаешь? На то есть профессионалы, лучше тебя разбирающиеся в этом вопросе… И они будут правы. Ученый, допустим, может сказать только о том, в чем разбирается, причем, в сугубо своей области (специализированной), также и врач, педагог и т.д. Как показывать и изображать жизнь - учат кинорежиссеров и театральных постановщиков, как сыграть ее на сцене - учат актеров, то и другое стало профессиями также, и что бы постичь эти ремесла, им надо обучаться… Специалист - как флюс, полнота его одностороння (Козьма Прутков) Поэтому, обычному человеку, желающему описать что-то, не обладающему знаниями в этих, специфических областях, не стоит забираться туда, где он дилетант. Как ты можешь профессионально осветить историю, не разбираясь в ней? На это есть люди, ее изучающие, кстати, наука эта не точная, личность историка играет огромную роль, каждый описывает ее так, как лично он предполагает… Об этом говорят сами историки. Философий столько – сколько философов… Психология занимается только кожей… Такие выводы сделали люди, занимавшиеся этими науками. Есть еще и другие многочисленные прикладные дисциплины - социология, статистика… и много всяких прочих. И все эти науки не дают, конечно, полноты ответа на вопрос: - Что же такое – человеческая жизнь, зачем человек приходит в нее, и так быстро из нее уходит? Вот, что пишет о специализации французский философ Рене Генон: Специализация, порожденная аналитическим складом ума, дошла до такой степени, когда люди, испытавшие на себе ее влияние, уже не способны более даже представить себе науку, занимающуюся всей природой как таковой. Она неизбежно в качестве следствия влечет за собой узость воззрений. Но даже те, кто подмечают это обстоятельство, тем не менее, соглашаются принять его как неизбежное зло, порожденное таким накоплением детального знания, что усвоить его целиком не представляется возможным. Детальное знание само по себе не имеет никакой ценности и никак не оправдывает отказ от того синтетического знания, которое должно было бы сложиться на его основе, так как, оставаясь ограниченным сферой относительного, синтетическое знание, тем не менее, стоит значительно выше знания простых фактов и деталей. С другой стороны, от них ускользает то обстоятельство, что сама невозможность объединить множество деталей и фактов проистекает из упорного нежелания сводить их к высшему принципу и из настойчивого стремления начинать всякое исследование снизу и извне, тогда как для придания науке подлинной умозрительной ценности совершенно необходимо использовать прямо противоположный подход. («Кризис современного мира») И все же, чем может поделиться простец (человек простой, и в науках не искушенный), не обладающий какими-то специальными знаниями? Неужели ему сказать нечего про эту жизнь, которую он прожил? Причем, речь идет не о его биографии и судьбе, где каждый может написать свой том… А речь идет именно о выводе - полноценном обобщении (по возможности) о жизни, как таковой, итоговом результате, на основании жизненного опыта, знания ее, не с профессионального взгляда специалиста, а в ее естественном проявлении обычного человека - в общем смысле… Есть ли такая область, которая описывает жизнь, именно со всех сторон, обобщает все пласты человеческой цивилизации в ее историческом развитии и, наконец, приносит пользу человеку? - Да, есть такая область - говорит нам религия. Это знания традиционные, метафизические. Именно эта наука (религия – это наука) описывает жизнь во всей ее полноте, в ее объеме и многогранности, касается всех людей – царя и пастуха, воина и земледельца, старца и отрока, зрелого мужа и юной девицы… Церковная история дает нам описание религиозного опыта человечества, т.к. жизнь любого человека замыкается, в итоге, на религию, т.к. есть Бог в этом мироздании, и есть вечная жизнь после смерти человека, и знание, которое дает нам эта наука - является главным для человека, как простеца, так и всякого рода специалиста… Только знание позволяет выйти за рамки ограниченности этого мира, и когда оно достигает сферы неизменного, то есть становится знанием чисто метафизическим, знанием самого Принципа, то есть Знанием в самой глубине своей сущности, оно само становится неизменным, так как всякое подлинное знание состоит в отождествлении с объектом этого знания, и в данном случае с самим Принципом. В цивилизациях самым существенным является чисто метафизическая доктрина, а все остальное проистекает из нее либо как прямое следствие, либо как вторичное приложение к тому или иному частному уровню реальности. Это справедливо не только в отношении социальных институтов, но и в отношении наук, то есть тех форм знания, которые принадлежат сфере относительного, и которые в традиционных цивилизациях рассматриваются как продолжение или отражение знания абсолютного и принципиального… (Р.Генон, там же) Подвижники христианства описывали свой жизненный путь, ссылаясь, как на свой опыт, так и на опыт отцов Церкви. Но то – отцы, святые люди, избранники Божии. Отсюда и Жития святых, которые люди читают, знакомятся с их опытом и поучениями, себе во спасение. А какой же опыт у простого мирянина, что может сказать обычный человек, чем поделиться таким, что будет интересно и другим, опять же, принесет пользу? Наверное, это не просто история жизни, какой бы насыщенной она ни была, а та перемена, которая, вдруг с ним происходит, после того, как он обращается к Богу, и становится на путь покаяния - его история покаяния… Так как обращение к Богу, шаг навстречу Ему, предполагает и его истинное покаяние. Ведь такая перемена удивительна, она имеет мистическую подоплеку, касается души, сердца и духа человека. Как только он проявит свою свободную волю - сделает этот первый шаг, то Бог пойдет навстречу – окажет помощь во всем, что ему потребно, именно для пользы его души – кто к Богу, к тому и Бог… И если человек имеет в себе склонность, то он садится за стол, и начинает описывать то, что с ним происходило и происходит, что он встретил на пути, с чем ознакомился, как это на него повлияло и изменило его… В подтверждение этих слов, неверующим скептикам можно привести тьму примеров – это и переменившиеся рецидивисты, с тремя судимостями, которые уходят в монастырь, становятся чтецами на службах, начинают изучать Писание и отцов в убогой келье… Это и летчик-афганец, боевой офицер, который уверовал в Бога среди ужаса войны, стал подвижником, написал книгу о своей вере. Это и доктор наук, известный врач, на склоне лет ставший священником. Здесь же и недавний купец-миллионщик, раздавший свои миллионы и ушедший на Афон в келию монаха, и молодая девушка, из богатой семьи, отвергшая перспективное будущее, сразу переменившая свою прошлую жизнь, жизнь золотой молодежи, и ушедшая также в монастырь… Сразу - это когда Бог касается души человека, и призывает его вернуться в Отчий дом из земли чуждой… Кто оспорит эти примеры и скажет, что они надуманы? Это и есть опыты из самой жизни, из самой ее глубины. Опыт, который поучает, заставляет задуматься, и дает возможность сделать этот обобщающий вывод. Сначала записки, такого переменившегося (и меняющегося) человека - только косые палочки в ученической тетради, слог детский, понятия наивны, знания малы. Но он старается, не оставляет своего занятия, продолжает записывать все, что ему встречается на этом, новом для него, пути. Одновременно с этим, он начинает проходить и свой обучающий курс - знакомится с религиозной литературой, делает выписки, анализирует, соотносит к своим обстоятельствам. Душа его начинает понемногу взрослеть, напитываться знаниями того, что ему действительно пригодится навсегда - и в жизни этой, и в будущей. Такие занятия становятся регулярными, они уже необходимы душе, как пища телу. Такую его работу никто не видит, кроме Бога, он на работе Господней, на ней он начинает израбатывать свое спасение. Мысли его, облекаются уже в слова такие, которые он узнал при своем обучении, они необычны и емки, они точно описывают состояния и чувства человека, которые он испытывает в душе. Такими словами не пользуется мир, он их не знает, и в них не нуждается. Суемудрие и смиренномудрие, злострадание и умное делание, борьба с помыслами и лжеименный разум… Это целая наука, где свои законы и понятия, свои слова и дела… Он пришел верующих в Него сделать новым умом, новой душой, новыми очами, новым слухом, новым языком духовным, одним словом – новыми людьми. А жизнь есть рождение от Бога свыше. Ибо без сего рождения душе невозможно жить, как говорил Господь: Аще кто не родится свыше, не может видети Царствия Божия… (Ин.3,3) Приходит понимание, что здесь нужна постепенность – не поняв малого, не осилишь большего, как теоремы в математике – на одной строится другая. Человек обрел свою школу, свой университет, о которых даже и не предполагал, что они существуют. Поначалу, когда огонь разгорался, он решил, что скоро все у него встанет на свои места, скоро он разберется во всем, т.к. прилагает силы, не ленится и желание не ослабевает. Но, по прошествии времени, пришло понимание, что – чем больше узнаешь, тем меньше знаешь, узнаешь новое - в арифметической прогрессии, а пребывает непознанного – в геометрической. Человек тогда поневоле смиряется, понимает, что невозможно, в короткий срок, ему отведенный, исчерпать этот океан знаний. Осознав это, он просто начинает смиренно двигаться по тому пути, какой ему выпал, довольствуясь тем, что Бог подает, понимая, однако, что учиться ему надо, непременно у профессоров этой науки - отцов Церкви, а не у сомнительных учителей, чьи труды переполняют книжные развалы… Отсюда, боевой клич - вперед, в прошлое - к отцам Церкви... Вот те литераторы, те специалисты, которых и весь мир не достоин, вот их литература, которая сохраняется в веках, и время не властно над ней – она есть и будет, пока существует мир. А то, что она не нужна миру, так это проблема мира, и его выбор. Отцы дают карту, обозначают верстовые столбы, ставят указатели, описывают местность – здесь холмы и овраги, там – пропасть, а это безопасный пологий подъем… И все это надо изучить внимательно, без ошибок, т.к. они чреваты последствиями. Человек нашел дело, которому он полностью отдается, отдается тому учению, которое есть - живая вода, текущая в жизнь вечную… он возвращается в Отчий дом, оставляет блуждание в стороне чуждой… Очень распространенное заблуждение людей, далеких от веры, что вера – это «костыль». А каждый, кто пытается жить по вере, знает: требуется, напротив, большая сила, чтобы нести свою веру, это совсем не расслабленное состояние. И нужно ведь по мере сил со-работать Богу, а не только просить и просить. В своей Нобелевской лекции Александр Исаевич говорил о счастье художника, который знает над собой силу высшую и радостно работает «маленьким подмастерьем» под небом Бога. (Интервью с Н.Д.Солженицыной в ж-ле «Фома», декабрь 08г.с.27) И пусть насмешники насмехаются, когда, иной раз, поневоле застают его за этим делом. Господа, еще не вечер, по которому будем судить день… - написал он в своих Записках, так ответив на их насмешливую и снисходительную иронию…