Люди похожи на оконные стекла. Они сверкают и сияют,
когда светит солнце, но, когда воцаряется тьма,
их истинная красота открывается лишь благодаря свету, идущему изнутри.
Э. Кюблер-Росс
Этот человек появился внезапно. Он не приходил с тем, чтобы познакомиться, не настаивал на аудиенции, не заваливал своими проблемами или бредовыми идеями, не жаловался на здоровье и даже не просил денег на похмелье. Он пришел и принес свой скромный вклад, свою лепту, свои орудия труда, без которых каждому человеку трудно в любое время и даже в наше. Николай, - как он представился, - принес две большие коробки с инструментами и пожертвовал их в Церковь, потом, как бы спохватившись, уверил, что все это не краденное, а честно им когда-то приобретенное и теперь, за ненадобностью, принесенное в храм.
- У вас же сейчас ремонт, многое может пригодиться, - сказал он настоятелю и отер пот со своего красивого высокого лба. Было в этом человеке нечто высокое, и не только лоб, который обрамляли совершенно седые волосы, и не рост, хотя, пожалуй, до двух метров не хватало сантиметров пятнадцати, а что-то высокое в его глазах, исполненных затаенной печали или страданий, а, может быть, даже боли, в его поведении, тихом нраве и по- Свято-Николиному сиянию, исходившему от красивого, можно было бы даже сказать, как на иконе, лика.
- Уж не знаю, как вас и благодарить, - ответил отец Илья, совсем не похожий своими мелкими чертами лица и хрупким телосложением на своего легендарного святого покровителя - Илью Муромца.
- А не нужно меня благодарить, батюшка, это я должен вас благодарить, что не гнушаетесь моим приношением.
- А как вас по отечеству зовут? Не могу, простите, просто Николаем вас называть.
- Александровичем. Я здесь живу, не так далеко. Милости прошу в гости ко мне. Буду вам очень благодарен, если окажете любезность.
Вот так и познакомились - батюшка и Николай Александрович, простой русский человек с такими правильными чертами лица и не менее правильным складом характера. Хотя, было в этом человеке что-то неместное, нездешнее. Правильно показалось священнику: Николай Александрович жил ранее в одном шахтерском городе, у него была семья - жена, умная и любимая и дочь, которой родители смогли обеспечить получение высшего юридического образования. Когда любимая супруга умерла, Николай, схоронив ее в родном селе, продал свою городскую квартиру и перебрался поближе к своей дочери, которая уже работала судьей в областном центре. Поближе - это за девяносто километров от своего любимого чада, в безперспективный районный центр, а оставшиеся от продажи городской квартиры деньги отдал дочери, как и полагается любящему родителю. Дочь вышла замуж, родила внука, который очень радовал Николая в его нечастые приезды в город и долго-долго еще по возвращении домой.
Однажды отец Илья навестил Николая дома, чему тот был весьма рад. Дорогого гостя сразу усадили за стол, который стоял у окна с задернутыми маленькими белоснежными шторами. Отсутствие женских рук в доме было малозаметно: Николай был умелым хозяином, легко справляясь с ведением домашнего хозяйства. За чашкой чаю потек непринужденный разговор, в котором мужчина рассказал вкратце о своей жизни, дочери, внуке и, почему-то, той боли, которую часто приходиться испытывать от людей.
- Скажите, дорогой батюшка, я правильно делаю, что читаю из молитвослова молитву от осквернения? Так много на свете злых и недоброжелательных людей, которым доставляет радость оскорбить и унизить тебя? Слова этой молитвы мне нравятся, они утешают меня в минуты печали и обиды...
- Да не совсем так, Николай Александрович, молитва эта не читается в вашем случае, у нее другое предназначение, - улыбнулся, почему-то, молодой священник, - вы лучше прощайте своим обидчикам все обиды и молитесь за них, чтобы вразумились, так христиане поступают.
- Ах, батюшка, да разве можно с любовью молиться за хамов, насильников, убийц, тех, кто наркотики распространяет? - возразил Николай, - нет им прощения!
- Заблуждаетесь, - спокойно продолжал священник,- Иисус Христос сказал: "Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас...", Я понимаю, что кто-то очень сильно вам досадил или обидел, но прощение грешника - наш христианский долг. Я знаю прекрасное средство, которое поможет вам простить ваших врагов и с любовью молиться за них, для этого необходимо исповедаться и причаститься, жду вас в ближайшее воскресенье в храме, придете?
- Я постараюсь, если не поеду к дочери, обязательно приду, обязательно... А знаете, батюшка, какой у меня замечательный внук? - вдруг перевел разговор Николай, - он такой умный мальчик, пошел в школу, учится хорошо, я его иногда пробую учить игре на баяне, он очень способный.
И мужчина вдруг схватил баян и стал играть, да так громко, так надрывно и вместе с тем красиво, что батюшке вдруг показалось, что у его нового знакомого сейчас или разорвутся меха инструмента, или разорвется его сердце. Страшно стало священнику, какое-то гнетущее предчувствие поселилось в иерейском сердце, усилившееся более оттого, что Николай, вдруг остановив игру, стал показывать содержимое узла, приготовленного на случай смерти, да так подробно, что священник взмолился:
- Дядя Коля, перестаньте, какая смерть, вам только пятьдесят два года! Вы что?
Николай замер и взглянул на отца Илью.
- Простите меня, батюшка, я напугал вас... Ладно, - продолжил он, пряча баян и страшный узел под кровать, - Хотите еще чаю?
- Я хочу домой, - попросился батюшка, - пора мне, семья заждалась, маленького нужно купать.
- Я провожу, - поспешил исправить неловкость мужчина и направился вслед за священником. Они вышли из подъезда и увидели, что середина октября превратилась вдруг в настоящую зиму, из-за закрытых штор не было видно, как пошел снег и началась метель.
Какое- то время отец Илья шел немного впереди Николая, а потом вдруг увидел, что у того нет шапки на голове, седые волосы развеваются по ветру и их засыпает снегом. Когда он заметил это своему попутчику, тот махнул рукой и ответил, что это неважно, не имеет значения. Тревожное чувство священника еще больше усилилось и это отразилось в его взгляде, Николай все понял и, попрощавшись, развернулся и направился домой. Батюшка оглянулся вслед ему и понял,что произойдет нечто неотвратимое и страшное.
Прошла неделя, другая, Николай на исповедь не приходил. Прошло несколько месяцев. Проходя однажды с женой мимо дома, в котором жил мужчина, отец Илья взглянул на знакомое окно - оно было затянуто белыми, но уже запылившимися шторами, что так непохоже было на аккуратного и чистоплотного хозяина. Он сразу понял, что Николая Александровича нет дома, и, придя в храм, попросил одну прихожанку пойти и узнать у соседей, все ли ладно у их соседа. Вечером в храм пришел сухонький старичок, сосед Николая, и поведал батюшке о том, что несколько месяцев назад они вдвоем поехали автобусом в город, старик хотел что- то купить на базаре, а его сосед торопился к дочери и внуку, а в пути ему стало плохо на время и он схватился за сердце, преклонив голову на спинку впереди установленного кресла. Когда болезненное состояние Николая было замечено, он, распрямившись, сказал, что ему уже легче, сердце "отпустило" и тревожиться не стоит. Так и расстались, а спустя два дня Николай Александрович скончался, находясь в гостях у дочери.
Отец Илья очень опечалился тем, что такой замечательный человек так скоропостижно умер, даже не напутствовавшись перед смертью Святых Христовых Таин, да и по-человечески было жалко дядю Колю, успел его полюбить батюшка. Даже всплакнул ненадолго, а потом вдруг спешно занялся каким-то делом, смутившись от сочувственного взгляда матушки.
Прошло два года. Батюшка разговаривал с соседом Иваном и его женой Ольгой, и вспомнил почему-то своего усопшего приятеля. Соседи оживились и стали рассказывать священнику, что он был им знаком и они его запомнили прекрасным человеком, открытым, доброжелательным, но очень несчастным. Вспомнили, как Николай, однажды, познакомился с хорошей душевной женщиной, так похожей на его покойницу - жену, переписывался с нею, плакал над ее письмами, благодарил Бога за такое знакомство, но так и не женился на ней, потому что чувствовал скорую свою смерть. Рассказывали, что виновата была в двух его инфарктах дочка, живущая в городе, служащая там судьей и связавшая свою жизнь с недостойным человеком, законченным наркоманом, что опустился до последней степени, все продавая из дому за наркотики, задолжав всем и каждому.
Однажды Николай Александрович рассказал Ивану и Ольге, как его внук, дошколенок еще, спрашивал у деда, почему всегда какие-то дяди с черными глазами и волосами приходят к ним домой, забирают маму на несколько дней, а потом привозят ее больную, с лицом в синяках и разбитыми губами, бросают на кровать и уходят, а мама не встает и плачет все время, у нее бывает рвота, а потом, когда она поднимается, то ходит "так" ,- и мальчик расставляет свои ножки широко в стороны, как неумелый лыжник, впервые вставший на лыжи, и показывает, как ходит его мама, шатаясь и спотыкаясь на ходу, - почему это, деда?
- Он так плакал, когда все это вспоминал, - рассказывали соседи, - все говорил о внуке и его "почему", вспоминал, как обнял свою родную кровинушку, отвечал что-то невпопад и едва сдерживал рыдание, как потемнело у него в глазах и заболело сердце, так что ничего удивительного в том не было, что он в гостях у дочери умер, - закончили свое повествование добрые и, пожалуй, едва ли не единственные собеседники покойного.
У отца Ильи сердце колотилось в груди, когда он все это слушал, мысли одна другой страшнее приходили на ум, сжимались кулаки и обида за русского человека, попираемого и унижаемого в своей же собственной стране, не давала покоя. А особенно вопрос ребенка, казалось ему, напрямую был обращен к каждому взрослому, стучался и в сердце священника и находил там неутешительный, прямой, как вердикт судьи, ответ.
Этот человек, раб Божий Николай, ушел внезапно, так и не успев ответить внуку на его не по- детски страшный вопрос. Сможем ли мы ему ответить? Или сошлемся на то, что малец уже вырос и уступил место другому такому малышу, тысячам, десяткам и сотням тысяч малышей, а это так нелегко: ответить им всем, нашим бедным и униженным наследникам великой и распинаемой всеми, кому не лень, изнасилованной и осмеянной, попираемой и обираемой нашей Родины?
Человеческие жизни такие хрупкие... Они как стекло, под видимым блеском скрывается столько неиспользованных, невостребованных возможностей, и лишь только просвещенные внутренним Божественным светом, могут они сиять и отражать всю глубину и красоту Истинного Света. "Если же тело твое все светло и не имеет ни одной темной части, то будет оно все светло так, как если бы светильник освещал тебя сиянием" Лк 11: 36.
Больше Света, прочь, случайные тени, не заслоняйте внутренний Свет, пусть светит всем, пусть видят все, что этот Свет нам нужен. Не смейте прикасаться к стеклу своими оскверненными руками, его блеск должен отразить всю силу этого Божественного Света. Слава Тебе, показавшему нам Свет!
| |
|
Христианское творчество / Захар Акимович Зинзивер / Люди как стекла. Рассказ- быль.
