Глава восьмая, в которой звучит клятва верности сюзерену, а королевский библиотекарь мучается подозрениями
От того, что ты за человек и откуда смотришь, зависит, что ты увидишь и услышишь!
К.С. Льюис
Королевский сад Йоран знал плохо и скоро заблудился. От хитросплетения тропинок, то и дело заставлявших его взбираться на пригорки, уже кружилась голова. И вдруг совсем рядом раздались мелодичные звуки: кто-то играл на лютне, да так искусно, что Йоран вмиг позабыл, зачем шел и с интересом прислушался. Он не так уж и часто встречал людей, умевших так хорошо игарть!
Любопытный бард, продрался через раскидистые кусты жасмина и увидел, что на поляне под тополем сидит молодой воин в темно-синей, затканной серебром тунике.
Услышав шаги, Милан поднял голову, а Йоран тут же споткнулся и едва удержался на ногах.
Как же приветствовать гостя Наместника, раз все, все, что говорил ему Цила, оказалось правдой?! И как можно было не поверить ему сразу? Ведь старый каменщик уж точно не из тех, кто сочиняет всякие небылицы!
И вот теперь Йоран шел и думал, что он может сделать для человека, отец которого когда-то помог его семье, не спрашивая ничего, кто они, откуда… Помог просто потому, что они нуждались в помощи.
…После двух недель скитаний так приятно было проснуться в тепле, уюте, под крышей, которая нигде не протекала. Открыв глаза, Йоран увидел, что родители стоят у окна и тихо, чтобы не разбудить их с братом, разговаривают.
- Мне предложили стать королевским бардом и поселиться на Горчичном хуторе, который станет нашим, когда я уйду на покой.
- Это далеко? – даже полусонный, Йоран услышал в мелодичном голосе матери тревогу.
- Нет, это здесь же, в предместье, там издавна селят бардов. Место живописное, я был там однажды.
- А потом я вырасту и буду тебе помогать, - Йоран откинул полог и сполз с кровати.
- Конечно, сынок, обязательно будешь! – отец подхватил его и подкинул к потолку. – Как хорошо мы заживем! У нас снова дом есть! Богу слава!
От нахлынувших воспоминаний, таких еще острых и ярких, слезы навернулись на глаза. Йоран сглотнул горький комок и стал подниматься на очередной пригорок.
После смерти отца его мать и младший брат, поступивший в ученики к кузнецу, продолжали жить на хуторе. А сам Йоран все так же странствовал и пел для всех, кто был согласен его слушать… Сделать его своим бардом король Крунислав не успел, Йорану еще не было положенных восемнадцати лет.
"А теперь мне почти девятнадцать, - пробормотал Эйрик, - а короля Крунислава уже нет...".
Эйрик же, к сожалению, взять его на службу не имел права, хотя, надо отдать должное Наместнику, Йорана он всегда принимал радушно.
- Привет тебе, благородный Милан, - Йоран наконец подошел и весело поклонился. – Я - здешний менестрель. Наместник позволил мне поговорить с тобой.
- Радуйся, благородный бард! – Милан поднялся со скамьи и улыбнулся. – Я много слышал о тебе от князя Првана, он часто вспоминает о том, как прекрасны твои песни. О чем ты хотел спросить?
Оказалось, что не только Цила, но и Наместник оказался прав. Йоран просидел на скамье рядом с Миланом целых полчаса, но так и не смог ничего узнать о его подвигах. О да, Милан охотно рассказывал ему о красотах знаменитых Шумавицких озер, о Моховых горах, но едва бард задавал вопрос о его жизни, уходил от ответа с уверенностью и находчивостью, которые свидетельствовали о том, что ему приходилось это делать явно не в первый раз. Зато Йоран понял, что напишет о сестре Наместника даже раньше, чем сможет ее увидеть. То, как Милан говорил о своей невесте, было достойно самого искреннего восхищения. Оставалось только положить его слова на музыку – вот и песня готова!
И вот, покинув королевскую крепость, Йоран медленно шел по Улице Гончаров, пробуя разные строки на вкус. Он помнил, что утром обещал навестить друга, учившегося у бондаря, но едва Рале распахнул перед ним тяжелую, с медным заклепками дверь, Йоран вдруг передумал:
- Прости, я попозже зайду, - выпалил он и помчался обратно вверх по улице.
Стражник, стоявший у покоев Наместника, долго не хотел пускать Йорана. Конечно, при дворе барда хорошо знали, но никогда еще его таким никто не видел. Глаза менестреля горели странным огнем, рыжие кудри растрепались, а свою любимую зеленую шляпу он потерял на бегу и даже не заметил.
- Адриан, ну, пожалуйста, пусти меня. Мне непременно нужно поговорить с Наместником и его другом, благородным Миланом. Это очень важно, - Йоран, сообразив, что выглядит не лучшим образом, сделал серьезное лицо и пригладил волосы. – Я не повредился умом и не замышляю ничего скверного. Истинная правда!
- Ну ладно, можешь войти, - Адриан с важным видом оглядел Йорана и кивнул.
В другое время Йоран рассмеялся бы и не упустил случая пошутить, ведь они с Адрианом были ровесниками, но теперь было не до того. Он глубоко вздохнул и переступил порог…
Солнце, заливавшее покои Наместника, ударило барду в глаза, и он не сразу увидел, что наместник Эйрик и Милан, у которых выдалась свободная минутка, с удовольствием играют в тавлеи за придвинутым к окну массивным столом.
- Что это с тобой? Надеюсь, ты не пришел сообщить мне о пожаре, - подняв бровь, поинтересовался Наместник.
- В городе все благополучно, - Йоран низко и как-то виновато поклонился Эйрику и вдруг упал на одно колено у кресла Милана.
- Господин мой, в городе и на равнине… не важно, останешься ли ты здесь или вернешься в горы простым наемником… среди стен и на вольном ветру, во дни мира и в битве, прими мою любовь и верность, - Йоран, чуть запнувшись, произнес древние слова клятвы и склонил голову. А потом, так и не решившись посмотреть на Милана и Наместника, поднялся с колен и быстро вышел.
- Началось, - мрачно изрек Эйрик. – Началось…
Пытаясь успокоиться, Йоран свернул с главного коридора на узенькую, выдолбленную в толще стен лестницу с неровными, до того крутыми ступенями, что спускаться здесь приходилось с особой осторожностью. Глядя себе под ноги, он не сразу заметил, что в самом низу его поджидает какой-то человек.
- Стой, где стоишь, - сурово и грозно приказал Наместник, и не ожидавший ничего такого бард ухватился за стену, чтобы не упасть.
- Йоран, - продолжал Эйрик уже мягче,- я знаю давно тебя, ты – лучший менестрель в десяти королевствах и человек достойный. Сейчас ты говорил от сердца, а в наше время это такая редкость! Но мне вот почему-то захотелось попросить тебя задержаться здесь, скажем, дней на пять или шесть. Тебяждет лучшая комната из тех, в которых мы селим гостейэтого не помогло. А то в городе сейчас опасно, и я глаз не сомкну от тревоги!
- Господин мой,- бард спустился на одну ступеньку и встал так, чтобы на его лицо падал свет от фонаря в руке Наместника, - ты боишься, что я стану всем рассказывать, - он понизил голос до еле слышного шепота, - что твой друг и гость – принц крови?
- Тише!!!
- Да нас и так никто не слышит, - взорвался Йоран, которого обижала подозрительность Наместника. – Неужели ты так плохо меня знаешь?! Ты думаешь, я стану на каждом углу об этом кричать?! Ага, конечно, город вмиг на уши встанет!
- Я не думаю. Я боюсь.
- А чего ты ждешь? И так все скоро догадаются.
- Он еще не сказал, что остается здесь.
- По всему видно, что он не откажется. Неужели ты считаешь, что он бросит нас?
- Мы договорились, что до воскресенья никому ничего не говорим. И если ты хоть одним словом кому-нибудь обмолвишься, будешь сам потом просить прощения… у Короля.
- А сегодня у нас четверг, остается еще, – Йоран посчитал на пальцах, - можно сказать, два с половиной дня. Мне остаться в крепости?
- Иди, - устало махнул рукой Эйрик, - одним моим кошмарным сном больше, одним меньше, какая разница. – Он повернулся, чтобы дать барду дорогу, но тот, сбежав по ступенькам, с любопытством спросил:
- Ты радуешься?
- Я ликую. В этом королевстве нет человека, который хотел его найти больше, чем я.
Как ни старался Эйрик сделать вид, что ничего не происходит, это не помогло, и по крепости поползли слухи. Ведь все знали, что Голос золотых стрел нашелся, а своих воинов Эйрик больше никуда не посылал. Больше всех кипятился библиотекарь Гордан, который начал подозревать, что Эйрик собрался все-таки занять трон и использует ничего не понимающих Милана и сестру… В пятницу утром Гордан даже поссорился из-за этого с Томо, главным королевским поваром, который сказал, что все это просто чушь, и кому кому, а уж Эйрику-то можно доверять.
- Ну, если это опять Гордан, - пробормотал Томо, вытирая полотенцем руки. – Да иду я, иду, - недовольно крикнул он и, наконец, отпер дверь кухни. Он всегда запирал ее, когда хотел побыть в покое и что-то особенное приготовить. К его большому удивлению, на пороге стоял Златан. Тот так устал от потрясений этих дней, что захотел поговорить с кем-то, кто ничего не знает и спокойно занимается обычными делами.
А на кухне было действительно очень спокойно. На массивной лампе высоко под сводчатым потолком дремала старая сова. В очаге горел огонь, на большой скороводке жарились грибы.
- Что-то стряпаешь? До ужина же еще далеко?– сказал Златан, усаживаясь за длинный, до блеска отполированный ясеневый стол.
- Ага. Узнал вот рецепт запеканки, что готовит достопочтенная тетушка нашего наместника. Меня госпожа Аэлинн научила. Это то, что Милану очень нравится. Чаю хочешь?
Старый оружейник поблагодарил и отказался. Ему было не до чая. К тому же, он слегка удивился, почему это вдруг Томо решил сделать блюдо, которое любит именно Милан, но виду не подал.
- Надеюсь, я еще не раз его приготовлю, - пробурчал себе под нос повар, - надо же знать, чем побаловать нашего будущего ко… - тут он осекся и с беспокойством оглянулся на Златана. Тот с отсутствующим видом смотрел на стоящие на многочисленных полках деревянные коробочки со специями.
- Продолжай, продолжай, - невозмутимо отозвался старый оружейник, - ты хотел сказать, «будущего…?»
- Короля, - четко произнес Томо. Он всмотрелся в серьезное лицо друга, не зная, как тот будет реагировать, но оказалось, у Златана в глазах пляшут веселые искорки.
- Во-первых, ты же знаешь, я не из болтливых, - веско сказал повар, - а во-вторых, я сразу обо всем догадался. Милан, конечно, очень похож на мать, но вот взгляд ему достался отцовский. Знаешь, когда я это понял? В тот день, когда он пришел в себя. Наместник с сестрой решили обедать у него в комнате, и вот я принес им троим обед. Знаешь, когда я увидел этот сияющий взгляд, то, признаюсь тебе, чуть поднос не выронил. Мне показалось, что это наш покойный король, Царствие ему Небесное, на меня смотрит, - он помолчал и добавил, - интересно, Милан так же похож на отца не только в радости, но и в гневе? Попробуй…
- Что попробовать? – нетерпеливо перебил его Златан, - вывести его из себя? – он рассмеялся, наконец-то у него отлегло от сердца. – Это не так-то легко. Я заметил, он привык скрывать свои чувства. К тому же, у него характер сильный.
- Да, мальчик наш довольно упрямый, - хмыкнул Томо. – Вот, выпей-ка, - он протянул Златану глиняную чашку с чаем. По кухне поплыл нежный запах ромашки.
– Ты-то чего такой встревоженный? – спросил вдруг Томо, отрезая хлеб. – Соль нужна? – и он, не дожидаясь ответа, поставил на стол деревянную светло-желтую солонку в виде крохотного бочонка.
Златан покачал головой:
- Я боюсь, что он скажет «нет».
- С чего бы это? - Томо положил на сковороду мелко нарезанную морковь и задумался. – Так, - пробормотал он, - что там еще? А, зубчик чеснока…
- Да мало ли. Скажет, что не готов, не сумеет…
- Так ведь мы радоваться должны, если он так думает. Заяви он самоуверенно, что справится со всем, ничего хорошего ждать не стоило бы…
- Ты прав, конечно, но…
- Я думаю, он все понимает. И вообще, не надо его торопить, пусть отдохнет, привыкнет.
- А кто ему мешает? – фыркнул Златан, поглядев на друга поверх края чашки.
- Да никто, ясное дело. Просто мы взваливаем на его плечи целое королевство, так что дать ему несколько дней, чтобы он мог собраться с силами, мы просто обязаны… Знают, что он принц крови, сколько всего человек?
- Наместник, его сестра, Сандро. Наш епископ. Я. Теперь еще ты. Шесть, - посчитал Златан, - и больше никто, мы ведь не скажем…
- Естественно. Да и недолго уже эту тайну хранить.
- Ох, не знаю я…
- Ну, вот рассуди, ведь правитель венчается со своей землей, а бывает ли, что на свадьбе невеста говорит «да», а жених «нет»?!.
- Бывает, но редко.
- Да, если их обоих так запугали, что они просто от страха умирают, но он все же набирается смелости в последний момент и отказывается. Но ведь это не наш случай.
- Не наш, - согласился Златан, - и все-таки, я боюсь даже и думать, что будет, если…
- Все будет хорошо! – повар с такой силой ударил по столу своим огромным кулаком, что доски жалобно заскрипели, чашка Златан подпрыгнула, и недопитый чай выплеснулся на пол. - Ну, вот еще, - заворчал Томо и бросился за тряпкой.
- Дай-ка, - вмешался Златан, - я сам вытру. Понимаешь, я не столько боюсь, что он уедет обратно в горы, я тревожусь больше за него самого. Он так привык держаться в тени, так всегда стремился скрыть свои таланты, а тут вдруг… Нет, конечно, никуда он не денется, но при его ответственности и чувстве долга, ох, трудно ему придется.
- Ты так рассказываешь, будто быть королем – тяжелее некуда.
- А ты что думал? Он, я уверен, понимает, что корона – это головная боль на всю жизнь. По сравнению с тем, что ему предстоит здесь, жизнь стража гор с мелкими стычками с браконьерами и разбойниками – просто детская игра. Спасибо за чай, - Златан поднялся и сурово посмотрел на Томо. – И до воскресенья, прошу тебя, никому не говори!
- Завтра приезжают мой отец, он сегодня прислал с дороги гонца, - сказал Аэлинн, когда они ужинали в пятницу. – Может быть, мы его встретим за городом?
- Конечно, - пообещал Эйрик, - он ведь часу в третьем как раз подъедет, так?
- Я с вами, - присоединился к разговору Милан.
- Я тебе не советую, - Стойко, сидевший рядом с Миланом, недовольно нахмурился, – Эйрик возьмет достаточно охраны, а ты не так давно был ранен…
- Спасибо, Стойко. Но раз ты разрешил мне надеть кольчугу и брать в руки меч и лук, я подумал, что уже могу решать сам, - Милан мягко улыбнулся. – Я знаю, ты хочешь, как лучше.
Стойко возвел глаза к потолку. – Он всегда был такой? - спросил он, обвел взглядом сидевших за столом и увидел, что Аэлинн с трудом сохраняет серьезное выражение лица, а Эйрик почти уткнулся в свою тарелку. Первой не выдержала Аэлинн:
- Раньше – еще хуже, - ответила она.
Наместник с Миланом переглянулись и тоже весело рассмеялись.
- Я думаю, что мы все же тебя здесь оставим, - отсмеявшись, сказал Эйрик. – У тебя есть о чем подумать…
Субботнее утро выдалось дождливым. Гордан, что-то ворча про приближение ненастной осени, спускался с верхнего яруса, где он жил, вниз, в библиотеку. Из покоев короля, мимо которых он как раз проходил, послышался какой-то шум, словно там упало что-то тяжелое. Гордан подождал, прислушался, но было тихо. Тогда он осторожно подкрался к дверям, удивился, что охраны нет, надавил на медные ручки в виде львиных голов... Двери поддались, и Гордан заглянул в королевские покои.
Ставни здесь были закрыты, на столе горела свеча, и посередине комнаты стоял Наместник. В руках у него был королевский плащ, который он внимательно рассматривал. – Не надо ли подогнуть, - пробормотал Эйрик, потом заметил Гордана и невозмутимо спросил:
- Что случилось?
- Я шел мимо, увидел, что открыто…- Гордан понимал, что его объяснения выглядят жалко, но так злился на Наместника, что не мог ничего другого придумать.
- А я уже ухожу, - Эйрик провел по столу ладонью, словно проверял, нет ли пыли, огляделся и кивнул. – Вот только свечу задую.
По дороге в библиотеку Гордан так и не решил, что делать. Пойти к Томо? Конечно, они не друзья, да и нет у него друзей, но повар хотя бы его терпеливо выслушает. А, может, лучше с Миланом, поговорить, пока не поздно?! Стыдно ведь будет, когда принц найдется. Если он вообще жив еще…
Наконец, он решил, что пойдет к Милану, но оказалось, что он только что уехал к епископу.
- В субботу утром? И зачем? – бормотал себе под нос Гордан, возвращаясь в библиотеку. – Ну, ничего, я дождусь.
Эйрик и Аэлинн стояли на галерее и ждали возвращения Милана. Нервничавший Эйрик выстукивал на перилах какую-то мелодию, то и дело поглядывая вниз – не едет ли…
- Удивительный сегодня день, правда? – он повернулся к сестре и улыбнулся. – Знаешь, я каждое утро просыпаюсь с чувством, что у меня именины – мне так радостно. И мы должны всю жизнь благодарить Бога, что принцем оказался наш Милан! Это же чудо просто! Пока он не вернулся, я хочу спросить: а вот если бы у тебя был выбор – горы или город?..
- Горы. Но так, чтобы Милан знал, кто его родители, - улыбнулась Аэлинн. – Я думала, что мы будем там жить, как мои родители. И я же вижу, как Милан мучается, он все время думает, что подведет вас всех, не справится… Так что горы, брат.
- Я понимаю. Мне кажется, Милану иногда хочется стать невидимкой. И, боюсь, ему еще не раз захочется исчезнуть в ближайшие дни. Смотри-ка, вот и он. Неужели уже полдень?!
Милан шел быстро, плащ вился позади, и звук его уверенных шагов эхом отдавался в пустых залах и коридорах. Перед ведущей на галерею дверью, он задержался, глядя на вырезанный на ней королевский герб, вздохнул, и взялся за ручку…
Эйрик, пытаясь успокоиться, сосчитал до десяти, прошептал «Боже, пусть он останется здесь!» и повернулся навстречу другу…
За весь день поговорить с Миланом Гордан так и не сумел. Ему даже начало казаться, что все против него ополчились: несколько раз он приходил к комнате Милана, но Адриан, почему-то стоявший там на карауле, говорил, что Милана нет, он занят, уехал или еще что-то…
После обеда Гордан опять же попытался подойти к Милану, но тот так быстро исчез из залы, словно за ним гналась свора диких псов. Гордан решил, что, может, оно и к лучшему, сходил к Томо, но тот только отмахнулся: «мне некогда».
Гордан уже шел к себе, но из-за поворота вдруг показалась странная процессия, и его подозрения возникли с новой силой. Впереди с факелом шел Сандро, за ним – Милан. В руках у него было что-то длинное, узкое, завернутое в алую ткань. Край ее размотался и теперь летел за ним, как крыло невиданной птицы. Следом шел Наместник, который нес большой ларец, украшенный сканью.
- Не иначе, как из сокровищницы,- пробормотал Гордан, с изумлением глядя им вслед.
Едва они оказались в покоях Наместника, Эйрик рухнул в кресло и, отвернувшись от друзей, уставился куда-то в угол. Милан с Сандро переглянулись и устроились перед ним на ковре.
- Может быть, следовало подождать до ночи, тогда мы с ним не столкнулись бы, - все так же ни на кого не глядя, пробормотал Эйрик.
- Что стряслось? Ты это о Гордане? – спросил Милан.
- Он-то тут при чем? – удивился Сандро.
- Ну, как бы объяснить, - запнулся Эйрик.
- Если ты скажешь, что не хочешь взваливать на наши плечи еще одну тяготу, перестань об этом думать и выкладывай, - потребовал Милан.
- Он подозревает, что я собираюсь захватить трон! Мне Томо говорил, – выдохнул Эйрик. – И сегодня утром он видел меня в покоях короля.
Подняв голову, он поймал полный понимания и сострадания взглядМилана, и через силу улыбнулся.
- Я понимаю, как тебе тяжело, - тихо сказал Милан. – Ведь ты с детства здесь у всех на виду. А больнее всего ранит непонимание тех, кто рядом…
- Вот я и не хотел ему попадаться на глаза и подождать, когда все улягутся спать.
- Это не выход, - фыркнул Сандро, - вот представь себе, бьет полночь, ухает филин за окном, а тут мы… Только летучих мышей не хватало!
- У нас нет летучих мышей, - Эйрик сделал вид, что обиделся, - да уж, представляю, как бы это выглядело! – невесело усмехнулся он, - да вы не волнуйтесь, я все понимаю, но ведь все равно горько: он меня знает с семи лет!
- Получается, что на самом «не знает», раз такое себе вообразил, - возразил Сандро.
- Это не очень утешает, но ты можешь подумать о том, что ни в чем не виноват, хотя все равно такие подозрения - это больно. А когда все прояснится, он поймет и будет сожалеть, - задумчиво продолжал Милан, - а нам всем урок, что нельзя быть такими подозрительными.
- Кстати, а что ты делал в королевских покоях? – полюбопытствовал Сандро.
- Я пришел посмотреть плащи для Милана. И еще забыл, под каким гобеленом тайник с перстнем, пришлось полстены простукивать. И потом я уронил крышку сундука, а Гордан и услышал. И вот он открывает дверь, а я стою я плащом короля Крунислава в руках…
- Да уж, а представляешь, что бы он подумал, если бы ты этот плащ еще и померял, - рассмеялся Сандро. – Он еще завтра придет прощения просить, помяните мое слово.
- Я надеюсь, кроме него нас больше никто не подозревает невесть в чем, - пробормотал Эйрик.
- Этого мы не узнаем, может, и к лучшему, - пожал плечами Сандро. – Ну, не томи же, покажи нам, что мы такое принесли…
В субботу за обедом Томо с любопытством наблюдал за Миланом. Эйрик уже всем объявил, что в воскресенье в полдень скажет на площади у собора что-то очень важное. Милан был сосредоточен, так погружен в свои мысли, видимо, невеселые, что даже вздрогнул, когда Эйрик тронул его за рукав, попросив передать солонку. Аэлинн с беспокойством переводила взгляд с жениха на брата. И только тут Томо понял, как сильно Наместник волнуется за друга. Эйрик успокаивающе улыбался сестре, не глядя посыпая солью ломоть хлеба… Томо видел такое в первый раз: раньше Эйрик, как и все, очень бережно относился к соли.
После обеда, когда, как было заведено еще с незапамятных времен, все благодарили повара за трапезу, Наместник последним подошел к Томо, тот заговорщически улыбнулся и негромко спросил:
- Что мне приготовить на завтрашний пир, господин мой?
- Никаких пиров. Завтра будет обычный обед. Но обед для бедных и хлеб и овощи для монастыря - как всегда по праздникам, - Эйрик старался говорить спокойно, хотя уже предчувствовал, что разговор с королевским поваром, характер которого он слишком хорошо знал, будет не из легких.
- Как это не будет пира? - Томо задохнулся от возмущения. - Но ведь так положено!
- Мне все равно, что положено, а что нет! - повысил голос Эйрик, который уже и так едва сдерживался.
Томо с неподдельным изумлением воззрился на Наместника.
Эйрик закатил глаза, тяжело вздохнул и огляделся в поисках поддержки. Заметив, что стоявщие у окна Милан и Аэлинн смотрят на него с явным беспокойством. Наместник слабо улыбнулся и махнул им рукой, пытаясь дать понять, что все в порядке.
- Зачем ты его так опекаешь, а? – понизил голос Томо. - Он взрослый, старше тебя, между прочим. И много чего видел в жизни, хотя, подозреваю, хорошего маловато. Чего ты боишься? Что он будет делать ошибки? Это неизбежно, он не привык к такой жизни. И пусть уж лучше он сейчас ошибается, когда все на радостях ничего не заметят и будут только умиляться. Так что мне приготовить завтра?
- Обычный обед. Мне он нужен живым, здравым и невредимым, и я не хочу взваливать на его плечи все и сразу. И не дам его в обиду. А вы все его с ума сведете, - хотел добавить Эйрик, но вовремя остановился. – Томо, я тебе обещаю, - продолжал он, - пиров будет достаточно. Я знаю, пир – это слава повара…
- Это слава королевства, - обиженно вскинулся Томо.
- Ну, ладно, ладно, - примирительно кивнул Эйрик. – Я не спорю. Но пока еще я – Наместник, и мне решать, что завтра будет, а что – нет. А если кто-нибудь хоть слово скажет при нем про то, что его профиль скоро будет на монетах, я… не знаю, что сделаю, но что-то сделаю! Благодарю тебя за обед, - Наместник сдержанно поклонился и повернулся к повару спиной.
- Все хорошо? – с сомнением спросил Милан, когда Эйрик подошел к ним. – Вид у Томо был воинственный.
- А, - пожал плечами Эйрик, - мы спорим не в первый раз. Интересно, как это он будет с тобой себя вести? Или он надеется, что ты окажешься сговорчивее по поводу пиров?
- На самом деле, он меня еще плохо знает, - рассмеялся Милан. – Тем более, пока слово «пир» вызывает у меня ужас…
Глава девятая, в которой горожане узнают поразительную новость, а два человека, живущие в королевском замке, задумываются о том, что такое «прощение»
Быть королем — это значит идти первым в самый страшный бой и отступать последним, а когда бывает неурожай, надевать самые нарядные одежды и смеяться как можно громче за самой скудной трапезой во всей стране.
К.С. Льюис
- Господин мой, - Адриан, появившись в покоях Наместника, смущенно кашлянул и несмело огляделся, - только что приехал гонец от князя Првана, привез послание для благородного Милана, и стражи сказали, что он у тебя…
- Адриан, закрой дверь! – распорядился Эйрик, который не знал, сердиться или смеяться. С одной стороны, лгать, что Милан к нему не приходил, он не хотел совершенно, а с другой, рисковать и все рассказывать Адриану Наместник побаивался. Хотя, судя по всему, иного выхода не было.
- Мне уйти или остаться? – засомневался Адриан, в нерешительности переминаясь с ноги на ногу, и вопросительно посмотрел на Аэлинн.
- Мой брат имел в виду, что ты должен запереть дверь изнутри и внимательно выслушать то, что он пожелает сказать, - объяснила та, а Эйрик благодарно улыбнулся сестре.
- Ты должен дать мне слово, что никому не откроешь то, что сейчас узнаешь. По крайней мере, до завтрашнего вечера, - потребовал Наместник у озадаченного воина.
- Обещаю тебе, господин мой, - Адриан поклонился, а когда выпрямился, увидел, что из внутренних покоев вышел Милан. Положив на стол какой-то сверток, тот весело переглянулся с Аэлинн, которая едва сдерживалась, чтобы не рассмеяться, и с невинным видом устроился на ручке ее кресла…
- И не пытайся меня уверить, что ты уже начинаешь получать удовольствие от всего этого,- обернулся Эйрик к другу, - все равно не поверю.
- А мне будет что рассказать завтра Иордану и Златану, и они оба будут долго смеяться!
Услышав имя деда, Адриан встревожился: ни огорчать его, ни попадать под его острый язычок он не хотел и поспешно поклонился:
- Прошу простить за мою оплошность. Что я сделал не так?
- Да ничего! – рассмеялся Эйрик. – Успокойся, сядь. Помни только, что ты обещал. Милан? – вопросительно подняв бровь, Наместник повернулся к другу.
- Давайте закончим, - кивнул Милан, с жалостью посмотрев на невесту, - Аэлинн же еще шить. И позвать кого-то ей в помощь мы пока не можем.
- Да, до завтрашнего вечера – точно, - Эйрик тяжело вздохнул. Если бы здесь была княжна Цветанка, то Аэлинн не пришлось бы одной заканчивать работу. «Не думай о себе! – Наместник помотал головой, стряхивая рой мыслей и тоску, - Милану сейчас тяжелее, чем тебе!»
- Давай, - со вздохом сказал Эйрик, - меряй, надо же посмотреть, во что вылилась наша с Аэлинн затея…
К большому удивлению ничего не понимающего Адриана, принесенный Миланом сверток оказался плащом настолько сияющего, пурпурного цвета, что сам Адриан подумал, что решился бы надеть такое только на свадьбу.
Пока Аэлинн прикрепляла к краю вышитую тесьму, стараясь не задеть иголкой пальцы Милана, который придерживал плащ рукой вместо фибулы, тот осторожно попытался заглянуть назад.
- Непривычно, - признался он, - плащ без капюшона.
- Так положено, - заверил его Эйрик, - и вообще, не волнуйся, часто надевать его тебе не придется. Только в самых торжественных случаях.
- Ну, все, теперь мы увидим, как это будет выглядеть, - Аэлинн перекинула моток тесьмы через плечо Милана и отошла в сторону. Тяжелая лента натянулась, развернулась, мягко упала на пол, и Адриан судорожно сглотнул и подался вперед.
Среди сложного узора из листьев блестел золотыми нитями древний королевский знак: щит с грифоном.
- Хорошо как вышло, - Эйрик обнял сестру, с таким удовлетворением рассматривая плащ, словно это он сам его ткал и вышивал. – А представляешь, как все это будет сиять на ярком солнце?!
- А если дождь? – пошутила Аэлинн.
- Никогда не видел, чтобы в полдень шел дождь, - не терпящим возражений тоном заявил Эйрик. – Нам после службы в храме нужно всего полчаса, чтобы все сказать, а хлеб беднякам раздадим как всегда потом.
Аэлинн кивнула и устало улыбнулась Милану, поцеловавшему ей руку.
- Адриан, ты донесешь всё это до покоев моей сестры и будешь свободен, - распорядился Наместник, - нет, впрочем, ты же сегодня еще стоишь в карауле на Северной башне…
Адриан с готовностью повиновался. Восхищенно сияя, он взял из рук Милана свернутый плащ, и вдруг заметил, что принц содрогнулся, будто от холода, и в его кобальтовых глазах мелькнул ужас. Адриан молча склонил голову и отошел.
«О, слава Богу, - Эйрик, все это время внимательно наблюдавший за молодым воином, облегченно вздохнул, - какое чудо, Адриан понял, что самое лучшее – ничего не говорить. Нам вполне хватило клятвы Йорана тогда…»
На кухне, куда Адриан спустился поесть, было тихо. Томо чистил сковородки, а Гордан задумчиво грыз сухарь, обмакивая его в давно остывший чай. Открыв тяжелую, недовольно заскрипевшую как старая коряга дверь, Адриан остановился на пороге, глядя куда-то сквозь стену. Казалось, он забыл, зачем пришел.
- Э, ты чего это? – голос Томо вырвал его из тумана забытья. – Привидение увидел?
Адриан вздрогнул, вспомнил, какой вид был недавно у Йорана, когда тот ни с того ни с сего примчался в замок, и постарался взять себя в руки. – Нет, все хорошо.
- Где вообще тебя носило? – проворчал Томо, уставляя стол разнообразными яствами. - Берко из Соколинца и Божур Жестяная Нога, которым вместе с тобой скоро в караул заступать, уже давно поели, а ты где-то бродишь!..
- Меня задержал Наместник.
- Интересно, что это ему понадобилось? – вдруг подал голос Гордан, пристально вглядываясь в заметавшегося Адриана.
Тот с удивлением уставился на повара, который только пожал плечами. Оба они знали, что гонцы подчиняются только королю, ну, или пока Наместнику. Адриан имел полное право не отвечать на такой вопрос, и по уставу королевской стражи сказать лишь «не имею позволения говорить». Да и библиотекарь никогда раньше не интересовался, куда и с какими поручениями посылает стражей Наместник.
- Ему требовалась моя помощь, - Адриан, вспомнив, чему его учили дома, из всех сил старался быть учтивым.
- Ах, вот как, - желчно заметил Гордан, - опять тайны, кругом одни тайны. Не кончится это добром, вот увидите. А когда завтра вы узнаете, что Эйрик что-то замышляет, а то и вовсе решил стать королем, поздно будет. Вот почему это, скажите на милость, он целыми вечерами в библиотеке просиживает за книгами?
Адриан подумал, что готов ехать куда угодно и искать кого угодно, лишь бы отвести от Наместника эти ужасные подозрения.
- Думаю, он изучает карты, чтобы решить, куда нас отправлять, в какие королевства по соседству. А пока дает нам отдохнуть.
- А ты откуда знаешь? – вкрадчиво спросил Гордан, - ты, что видел, что он читает? Тебя-то там днем с огнем не сыщешь! А, что, нечем крыть?
- Я – воин королевства, - Адриан с осокрбленным видом поднялся с лавки, - и мне не нужно видеть Наместника в библиотеке, чтобы знать, что мой командир – честен.
Он знал, что дома его никто не одобрит, если он сейчас скажет старшему «как не стыдно даже думать о таком!», но сбольшим трудом от этого удержался.
- Вы все еще меня благодарить будете, что я вас предупреждал! – фыркнул Гордан.
- Спасибо, Томо, - Адриан отодвинул нетронутую тарелку с ужином и прочитал молитву. – Я вдруг есть расхотел.
Придерживая меч, он выбрался из-за стола, кивнул повару и вышел. Слушать то, что говорил королевский библиотекарь, ему было неприятно.
- Мне кажется, он хочет всех обмануть и завладеть троном! – продолжал гнуть свое Гордан, когда Адриан ушел.
- Что ты мелешь! – резко сказал Томо. – Как это тебе в голову придти могло?! Ты, что, плохо Наместника знаешь? Ты здоров вообще?
- Не веришь мне? А я вот его в королевских покоях видел.
- Ну и что с того? Туда Эйрик каждую неделю приходит, когда там уборку делают.
- Не пытайся меня убедить, что он туда пришел полы мыть! – воскликнул Гордан. – Он держал в руках королевский плащ, между прочим!
- Ну и что с того? – пожал плечами Томо. – Может, проветрить решил.
- Ох, странно все это. Вот думал, что Милану удастся рассказать…
- А он-то тут причем? – Томо сделал вид, что сильно удивлен.
- При том, что нельзя так это оставлять.
- Эйрик ни в чем не виноват. Тебе вот стыдно будет скоро, что ты его подозревал.
- Мне – не будет, - заверил повара Гордан, - а вот вам всем – очень может быть, раз мне не поверили…
- Можно к тебе? Не помешаю? - Эйрик заглянул в комнату друга и увидел, что тот закрывает серебряные застежки на книге, которую только что закончил читать.
- Ты не можешь помешать, - покачал головой Милан. – Он поставил книгу на полку и кивнул Эйрику, который тут же уселся на подоконнике.
- Иордан мне только что сказал, что он придет к тебе вечером поговорить. Как это сделал бы твой отец… - начал Эйрик. – А пока я хочу предложить тебе спуститься вниз: привезли новые луки, и скоро придет Брано, чтобы вместе со мной их осмотреть. Хочешь, я отошлю его с каким-нибудь поручением, и мы сами все сделаем?
- Это его обязанность, и не стоит заставлять его удивляться и волноваться. Ты же им доволен?
- Вполне. Да, ты прав, удивлять его малость рановато. Просто я хочу тебя отвлечь.
Милан благодарно улыбнулся, но Эйрик заметил, что улыбка вышла грустной.
- Мне тут очень удобно. И уходить я не собираюсь, если только ты не выставишь меня силой, - пошутил он. – Просто поговори со мной.
Милан резко встал, отошел к другому окну и открыл его.
В комнату сразу же ворвался прохладный вечерний ветер, только что бродивший среди куполов храмов и городских крыш. С улицы пахнуло хлебом и сыроватой свежестью.
- У тебя голова не кружится? – поинтересовался Наместник.
- Смотря от чего, - усмехнулся Милан.
- Ну, будем рассуждать. Жизнь в королевском замке не очень-то отличается от жизни любого воина, кольчуга не становится легче, а зимы теплее. Разве что здесь чуть удобнее. Что такое роскошь никто из нас, к счастью, не знает. – Эйрик оглядел обитые деревом стены, два лука, висевшие напротив двери,
- Это то, о чем я меньше всего думаю.
- Я знаю. То, что я сейчас сказал, это просто зачин. М-м-м... Продолжаем. Так от чего у тебя голова идет кругом?
- От ответственности, - не оборачиваясь, ответил Милан.
- Не пытайся только меня убедить, что ты боишься. Ни за что поверю. Ты – человек совершенно бесстрашный. А это просто очередная битва.
- Я много чего боюсь, на самом деле, - Милан прислонился плечом к стене и посмотрел на друга. – Вспомни, как ты приносил присягу моему отцу…
- Мне было двенадцать, - улыбнулся Эйрик, понимая, куда Милан клонит, - и я все время думал о том, что я не хочу огорчить ни его, ни своего отца, который был бы рад быть со мной в этот день. И был, только видеть его я не мог…
- Я о том же. Любой правитель – слуга Царя Небесного, и я боюсь огорчить Его!
- Я понимаю, - Эйрик в мгновение ока оказался рядом с Миланом и обнял его за плечи. – Дружище! Мы всегда будем с тобой. Есть решения, которые, видимо, не удается принять с легким сердцем, но я знаю, ты всегда будешь делать правильный выбор, достойный нашего Господа.
- Спасибо! Как хорошо иметь брата!
- Я тоже так думаю! Ладно, пойду-ка я в оружейную. А то я сейчас еще что-нибудь скажу, и ты решишь ночью сбежать, да еще и Аэлинн с собой увезешь! А утром выяснится, что я лишился не только будущего короля, но и королевы…
- Эйрик уже рассказал тебе, что будет завтра? – поинтересовался Иордан, устраиваясь в глубоком кресле в комнате Милана.
- Да, - кивнул Милан, пододвинул поближе тяжелый дубовый табурет и сел напротив. – После Литургии мы выйдем из собора, Эйрик скажет, что принц нашелся, - Милан смущенно кашлянул, - потом отдаст мне перстень отца и королевский плащ, что вышила Аэлинн. Дальше говорить придется мне. А после как всегда в воскресенье будем раздавать беднякам хлеб, а на Тисовой площади будет обед для тех, кто захочет придти. Как обычно…
- Переберешься в покои отца или останешься здесь? – Иордан внимательно вглядывался в напряженное лицо Милана. – Тебе несладко сейчас приходится, мой мальчик, - полувопросительно добавил он. – Но ты свыкнешься. Со временем. Это же твоя страна. И твоя дорога, то, для чего ты родился…
Милан благодарно улыбнулся.
- Я пока останусь здесь, уже привык. А после коронации, наверное … Хотя там останется две недели до нашей с Аэлинн свадьбы, нужно будет что-то изменить, подготовить, - он замолчал, нервно потеребил рукоятку кинжала и поднял на Иордана печальные глаза:
- Иордан, как Вы думаете, что сейчас сказал бы мой отец?
- Не знаю, - Иордан некоторое время смотрел в окно на купол кафедрального собора, потом повернулся к Милану. – Если бы ты вырос здесь, у тебя были бы иные уроки. Но, думаю, то, что скажу тебе я, будет нужным. Если не сейчас, то позже. Тебе поначалу многие будут давать советы. Когда еще представится такая возможность поруководить Королем?! Это так приятно, правда?! И тебе придется слушать свое сердце, потому что советчики будут, возможно, ссылаться на законы, которые только что выдумали, надеясь, что ты не станешь проверять и поверишь. А кто-то будет скрывать за речами о благе королевства собственные цели – разбогатеть, насолить обидчику… И еще вот что. Я знаю, что ты – человек добрый, сердобольный и ты знаешь, что жалость – хорошее чувство. Не растеряй этих Божиих даров! Будь так же терпелив и внимателен, помни, что часто мы нуждаемся не только в справедливости, но и в милости. И помни, что твое служение – первым бросаться на помощь, первым идти туда, где боль и слезы, но в то же время, напоминать самому себе, что правитель – не Господь Бог! И то, что твоим приказам повинуются, не повод считать себя всемогущим. И короли могут ошибаться. Наверное, им это даже полезнее, чем другим. Но ошибки королей могут стоить многих жизней. Тебя это и пугает? Ответственность велика, да?
Милан молча кивнул. Говорить он не мог, в горле стоял ком.
- Не бойся, - Иордан тепло улыбнулся, - все получится.
- Почему я? – едва слышно спросил Милан.
- Знаешь, я думал об этом. По-моему, лучше и быть не может. Вот смотри, выучить королевские законы, установленные еще твоим прапрапрадедом, не так уж трудно. Но это знание ума, а вот знание сердца приобрести сложнее. А у тебя как раз есть этот драгоценный опыт. Ты знаешь, что такое голод, холод, помогал беженцам, погорельцам, - Иордан вопросительно посмотрел на Милана, тот едва заметно кивнул, - ты знаешь, что иногда так трудно, что мы смотрим на другого человека с молчаливой мольбой «пощади!», когда сил, кажется, почти не остается…
- В этот момент Господь посылает нам сил или того, кто в состоянии помочь и принести Его помощь своими руками. Помните, отец Ипатий часто говорит об этом…
- Что еще тебя тревожит? Завтрашний день?
- Да. Мне как-то снилось, что я врос в пол перед дверями собора и не могу выйти, потому что страх сковывает.
-О, не волнуйся, если что, тебя подтолкнут, - пошутил Иордан. – Знаешь, Аэлинн, когда предстоит что-то неприятное, но необходимое, уговаривает себя, что это как приключение…
- Я пару раз слышал, - улыбнулся Милан. – Да, это как нырять с обрыва – когда прыгнешь, уже не страшно.
- Ну, да, похоже, - согласился Иордан, - и тебе станет легче, едва ты начнешь говорить. Уже поздно, я пойду, пожалуй. А ты попробуй уснуть, хорошо?
- Спасибо, что Вы приехали и поговорили со мной! Благословите меня! – попросил Милан, подходя к Иордану.
- Бог да благословит тебя, дитя мое! – Иордан поцеловал его в лоб, крепко обнял и вышел.
Эйрик на ходу с досадой махнул рукой стражникам, торопливо распахнувшим перед ним двери, с криком «мы опаздываем!» ворвался в комнату Милана и замер.
Вроде бы все было как всегда: перед ним стоял Милан в старой кольчуге, которую в этот день он не согласился поменять ни на какую другую... И дело было даже не в том, что по рукавам его белоснежной туники струилась золотая нить, не в том, что темные волосы Милана придерживал тонкий обруч из виноградных листьев, который носил в юности его отец…
Эйрик видел, что перед ним стоит их Милан, добрый, благородный, бесстрашный… И все же что-то изменилось! Наместник вдруг понял, что его друг словно стал выше, как будто его душа выпрямилась, и он смог наконец понять себя.
- Что-то не так? – спросил Милан, хотя думал совершенно о другом.
- Когда будешь уходить, не забудь закрыть ставни, - Эйрик сказал совсем не то, что собирался и, резко развернувшись, вышел.
Милан удивленно посмотрел вслед другу, а потом понимающе улыбнулся. Эйрик. как и он сам, пытался скрыть за ничего не значащими словами свое волнение. Закрывать окно нужды не было: Милан жил в башне, и попасть к нему через окно могли разве что только птицы.
Пока Милан шел по крепости, его провожали настороженными взглядами стоявшие в карауле бывалые воины, еще помнившие молодым его отца. Им было так странно видеть, что Милан уходит из замка без плаща, и никто не мог понять, как это Наместник отдал ему обруч короля Крунислава…
На площади собрался, казалось, весь город. Златан и Томо, когда вышли из собора, оказались как раз в первом ряду горожан, в нетерпеливом ожидании окруживших ведущую в храм лестницу.
- Вот и хорошо, нам будет отлично видно, - сказал Томо, - мне любопытно до ужаса, что Эйрик с Миланом скажут. Ты хорошо себя чувствуешь? - спросил он Златана, который был как-то необычно бледен.
- Все в порядке, здесь только душновато, день жаркий, - отмахнулся Златан. – Смотри, вот и они.
Первым вышел Эйрик, за ним – Аэлинн и Милан. Наместник спустился на пару ступенек и остановился, зная, что отсюда его хорошо видно даже тем, кто стоит в последних рядах.
- Друзья мои, - Эйрик поднял руку, и на площади сразу стало тихо. – Вы знаете, что я люблю всех вас и всегда желал вам только блага. Видит Бог, я никогда не хотел быть королем. Но когда наш король Крунислав, Царствие ему Небесное, скончался, многие…
Златан сначала внимательно слушал Наместника, но едва тот накинул на плечи Милану вышитый Аэлинн плащ и уступил ему место, а площадь наполнилась то удивленными, то радостными возгласами, старый оружейник почувствовал, что в глазах потемнело, а слева словно кинжал всадили… Он видел, как Эйрик и Аэлинн, тревожившиеся за Милана, переглядываются за спиной у принца, а потом Аэлинн вопросительно посмотрела и на него самого. Златан попытался улыбнуться, чувствуя, что еще миг и она сама сбежит к нему на помощь с высоких ступеней, и вдруг чьи-то сильные руки осторожно обняли его сзади.
- Дедушка, это я, - прошептал Адриан, – как ты?
- Уже лучше. Что ты здесь делаешь? Как ты мог уйти с поста?! – спросил внука Златан, который уже приходил в себя.
- Меня госпожа Аэлинн подозвала и указала на тебя, - так же тихо ответил Адриан. – Не волнуйся, она же – хозяйка, тоже может приказать.
- Ну, ладно, - согласился Златан, - давай послушаем.
- Какая хорошая речь, - наклонился к нему Томо, который так увлекся, что ничего не замечал, - Милан говорит так, что всем понятно, и в то же время с достоинством! И выглядит при этом таким спокойным!
- Да, - пробормотал Златан, - спокойным… Но какой ценой?!
Эйрик надеялся, что вечером они смогут отдохнуть, но Аэлинн пришлось срочно уйти в лазарет, а к нему то и дело приходили представители от городских цехов с разными подарками для принца и его самого. Эйрик только мог порадоваться, что Милана они не пытались увидеть, и тот, воспользовавшись свободным временем, ушел на одну из башен. Эйрик приказал, чтобы до ужина его никто не беспокоил, надеясь, что Милан хоть немного придет в себя.
На Южной башне, которая была самой высокой, Милан устроился на скамье, глядя на вечерний город. Та волна удивления, восхищения и любопытства, которая обрушилась на него полсе речина соборной площади, была мучительна, и он больше всего радовался одиночеству, раз уж Аэлинн не могла остаться в крепости. «Боже, - прошептал он, скользя взглядом по переплетениям узких улочек, - помоги мне справиться!» Сколько он так просидел, Милан не знал, но очень удивился, когда ведущей в башню лестнице послышались торопливые шаги…
Милан нахмурился и, повернувшись, увидел, что на верхней ступеньке стоит и смущенно кланяется племянник и помощник Томо, юный Веко. Те несколько дней, что Милан провел в постели, придя в себя после ранения, Веко иногда приносил ему еду и не упускал случая посмеяться над слабостью выздоравливающего гостя Наместника.
Веко было всего семнадцать, он никогда не был ранен и не мог понять, каково это… С каждым днем он пытался все больнее уколоть Милана, потому что быстро понял, что тот слишком благороден, чтобы пожаловаться на него. Больше всего удивляло Веко то, что ничего, кроме «спасибо» он в ответ на свои насмешки не услышал.
- Что тебе, Веко?
- Наместник просил передать, что ужин готов, господин мой.
- Скажи, что я сейчас буду.
Милан, опираясь правой рукой на скамью, поморщился и поднялся. Час на ветру у каменной стены дал о себе знать, и рана уже ныла. Веко в порыве жалости едва не бросился подставить свое плечо. Когда он узнал, что тот молодой воин, над которым он издевался, его будущий король, то неприязнь мгновенно сменилась восторженным обожанием.
Томо, войдя на кухню, чтобы проверить, помыта ли посуда после ужина, увидел, что за одним из столов, уронив голову на руки, безутешно рыдает его племянник.
- Ну, что случилось, Веко, мальчик мой? Ну, не надо так…
- Он меня не простит, - всхлипывавший Веко бросился на шею дяде.
Томо погладил юношу по растрепанным волосам и покачал головой. – Я тебе не раз уже говорил, других людей нужно беречь, а тем более, друзей. А ты опять над ними подшучиваешь?
- Я не о друзьях, - всхлипнул Веко,- я о принце Милане.
- Ну-ка, расскажи мне все, - Томо осторожно усадил племянника на лавку и всмотрелся в его заплаканное лицо. – Что еще ты натворил?
Вернувшись с площади, Гордан места себе не находил. С детства он не любил просить прощения, а теперь сделать это придется. Он был уверен, что принцу и Наместнику известно, что он их подозревал: Наместника в предательстве, а Милана – в пособничестве, пусть и невольном. С Наместником Гордан говорить и не думал, а вот решиться пойти к принцу никак не мог…
Уже настал вечер, колокол на Северной башне пробил девять. «Все,- сказал себе Гордан, - давай, а то еще полчаса, и все лягут спать…» И вдруг дверь открылась, и библиотекарь замер: на пороге стоял как раз тот, у кого он хотел просить прощения.
Видимо, Милан больше никуда не собирался идти: он был даже без кольчуги, в простой черной тунике, по рукавам которой вилась едва заметная серебряная строчка.
Гордан словно в первый раз увидел принца. «Удивительно, как я раньше не заметил этого сходства», - изумлялся библиотекарь.
Принц был такого же высокого роста, как и король Крунислав, унаследовал от отца цвет глаз и даже взгляд: твердый и внимательный, готовый в любой момент зажечься состраданием… Изящная красота его матери, отразившись в его чертах, стала мужественной и строгой, не утратив своего благородства. И даже пальцы у него были как у отца: сильные, тонкие. Говорят, такие руки хорошо иметь лекарям, бардам и лучникам.
- Наместник просил вернуть, - Милан протянул Гордану одну из взятых Эйриком накануне старинных хроник. – Да, второй том пока не нужен. Гордан, все в порядке? – спросил принц, видя, что библиотекарь словно окаменел.
Не получив ответа, Милан попытался пристроить тяжелый фолиант на столе, заваленном свитками и еще не очиненными перьями. Место нашлось только с краю, около подсвечника. Королевский перстень на руке Милана сверкнул, словно брызнул сок диковинной алой ягоды. Гордан вздрогнул и очнулся. Он поспешно поклонился, взял книгу и отвернулся, делая вид, что хочет поставить ее на место. На самом же деле, Гордан боялся, что принц увидит, как он краснеет.
Гордан только теперь все понял. После смерти короля Крунислава он перестал выдавать книги из библиотеки, ссылаясь на мало кому известный закон. В глубине души Гордан опасался, что щедрый Наместник все раздаст и разбазарит, в том числе и библиотеку. Наместника, впрочем, это нововведение не касалось, но только Наместника…
И вот недавно Эйрик пришел в библиотеку с Миланом и попросил у Гордана, чтобы он дал несколько книг и Милану, а Гордан отказал. И как-то не придал значения тому, что на следующий же день Наместник взял книг в два раза больше, чем обычно. Половину, яснее ясного, он отдал другу, который читал их по ночам.
- Для Вас, Выше Высочество, - Гордан смущенно кашлянул, - здесь никогда не будет никаких libri catenari*.
- Хорошо, что хотя бы книги – свободны, - чуть улыбнулся Милан.
Гордан понял, что принц вот-вот уйдет, и если не попросить прощения сейчас, будет поздно. Он шагнул вперед, чувствуя, как слова застревают в пересохшем горле и едва выдавил:
- Мой принц, я прошу меня простить…
По сочувствующему и словно ободряющему взгляду Милана Гордан понял, что тот все знает.
- Простить меня за то, что подозревал, что Вы помогаете Наместнику захватить трон…
- Я здесь недавно, Гордан, и не могу ждать ото всех доверия, поэтому я не гневаюсь на тебя, - спокойно и даже мягко сказал Милан. - Но Наместнику было семь, когда мой отец забрал его… Вы все видели, как он рос и каким вырос, и мне горько, что те люди, которые должны были бы его понимать и поддерживать, подозревали в том, чего он никогда бы не сделал. И мне кажется, что прощения просить ты должен не у меня. Доброй ночи! – и с этими словами Милан ушел из библиотеки…
К счастью для Гордана, Адриана в карауле у дверей Наместника не было, иначе ему было бы совсем тошно. Королевский библиотекарь тяжело вздохнул, прислушался к колоколу на Северной башне, сосчитал его удары и поднял руку, чтобы постучать…
* libri catenari – прикованные книги (лат.) Термин возник в Средневековье, когда часто случались кражи книг из библиотек, и приходилось в буквальном смысле приковывать книги цепочками к полкам или особым пюпитрам у окон.
Глава десятая, в которой упоминаются двести крокусов, а по дороге в деревню Облака происходит странная встреча
В тех краях даже самые серые дома - розоватые, словно в их печках так много тепла и радости, что они светятся изнутри, как облако. Странствуя там, я забрел на извилистую дорогу и увидел дорожный столб с надписью "Облака". Я не пошел по ней: я испугался, что городок недостоин названия или я недостоин городка.
Г.К. Честертон
Доброта – это единственное одеяние, которое никогда не ветшает.
Г.Д. Торо
Князь Ратислав не был особо удивлен, что принц первым нанес визит именно ему: как никак, его княжество было ближе других к столице. К тому же, Растислав подозревал, что Наместник пожаловался, что именно в его владениях никак не поймают шайку разбойников, и принц решил сам все посмотреть. Да еще сестра наместника Эйрика захотела познакомиться с его дочерью, раз Его Высочество взял ее с собой…
Князь, выходя встречать именитых гостей, уже предвкушал, что на принца, который ничего не знает о своем королевстве, воспитывался не пойми где, можно будет легко оказывать влияние, и если что, надавить при помощи влиятельных друзей. Еще совсем немного, и можно будет наконец-то запустить руки в королевскую казну…
Княжна была так рада встрече с подругой, что едва не проговорилась и с трудом сделала вид, что впервые видит сестру Наместника. Да и Аэлинн было трудно: она переживала за Милана, за брата и Цветанку, боялась, что ее саму может узнать княжеский управляющий Обрад. Вдруг он запомнил ту лютнистку. которую провожал к княжне не так уж и давно? К счастью, девушкам почти сразу удалось уйти в сад, так что Обрада можно было не опасаться.
- Мы решили, что вы с отцом должны приехать к нам на праздник, - начала Аэлинн, - тогда Милан объявит о том, какие земли даруются Наместнику и скажет, что вашу свадьбу можно отпраздновать в один день с нашей. Твой отец не посмеет отказать!
- А если отец откажется ехать? Что же они так долго? – беспокоилась княжна.
- Я понимаю тебя, но ведь Милану нужно осмотреть, хорошо ли укреплен город, он и для этого тоже приехал, - попыталась объяснить подруге Аэлинн. – Будем надеяться, что все хорошо… Смотри, Милан идет к нам, сейчас все узнаем!
- Ваше Высочество, - княжна поднялась со скамьи, поклонилась и поняла, что от смущения боится поднять на принца глаза. Отец так давно не брал ее с собой в столицу, что она отвыкла даже просто бывать при королевском дворе, а уж тем более, беседовать с царственными особами…
Милан, заметив ее замешательство, незаметно вздохнул и постарался ее успокоить: - У меня добрые вести, госпожа. Твой отец принял приглашение, и послезавтра вы будете на празднике в столице. Надеюсь, и дальше все пойдет хорошо. А сейчас нам пора ехать, нужно порадовать и Эйрика. Идем, звезда моя? – он повернулся к Аэлинн, подавая ей руку, а княжна Цветанка удивленно вскинула голову.
- Как, ты мне ничего не рассказывала?!!!
- Твоя история была важнее, - улыбнулась Аэлинн.
- Тогда ты мне свою опиши, а то вдруг мы не успеем толком поговорить послезавтра.
- О, тогда мне придется писать всю ночь, помилуй, - засмеялась Аэлинн.
- Но ты хотя бы начни, а то я умру от любопытства, - настаивала княжна. – Простите, Ваше Высочество, - вдруг спохватилась она.
- Мы уже почти одна семья, - улыбнулся Милан. – До встречи! Ждем в столице!
Едва принц и Аэлинн уехали, князь отпустил управляющего, убедился, что дочь в своей башне под замком, и вышел в сад. Князю захотелось побыть на воздухе, в крепости он чувствовал себя неуютно. Какое горькое разочарование его постигло! Надежды на то, что принц окажется слабым, необразованным и нерешительным молодым человеком, не оправдались. Да, Милан еще не везде был в королевстве, но сколько он уже всего знал! И можно было не сомневаться, что слабые и бедные обрели в нем надежного защитника, как когда-то - в его отце. «И кто только этому его научил!?» - досадовал князь, с неудовольствием глядя на еще цветущие в саду поздние розы. Кто бы мог подумать, что Милан будет так похож на отца! И откуда в нем эта уверенность, эта сила… Князь ни разу не смог смутить принца Милана ни одним вопросом, наоборот, чем дальше, тем больше Растислав чувствовал себя словно в башне, стены которой сближались и начинали давить на него… Безвольной марионеткой в его руках принц никогда дне будет, а жаль, так хотелось…
Князь бы очень удивился, если бы узнал, что его управляющий тоже в саду, только сидит на скамейке под увитой плющом стеной, устало склонив голову.
Обрад унаследовал свою должность от отца и должен был отслужить у князя десять лет. Оставался еще один год от этого срока, и Обрад уже спал и видел, как бы сбежать от своего господина к Наместнику. Да куда угодно, лишь бы не быть обязанным повиноваться князю и пытаться смягчить последствия его приказов, алчности и жестокости…
И вот теперь Обрад видел принца, который был достоин его службы, добр, благороден, по-настоящему заботился о людях, но, увы, едва его замечал. Обрад понимал, что принц Милан, которому Наместник явно рассказал, что за человек князь Ратислав, ведет себя нарочито отстраненно и гордо, и даже вполне одобрял такое поведение: иначе с князем было нельзя. Но теперь Обрад чувствовал, как мучительно ему оставаться под началом князя Растислава, словно воздух в крепости был отравлен, а исцеление – только в столице…
Еще один год, невыносимый год, а потом он уйдет и бросится на колени перед королем, умоляя взять на службу. И король его поймет, в этом у Обрада не было никаких сомнений. Дожить бы только… Он встал, прошелся вдоль стены, горько покачал головой, рассматривая клумбу с довольно чахлыми бархатцами – в эту часть сада вообще редко кто заглядывал. Обрад испытывал еще и острое чувство сожаления: он знал, что если бы они с Миланом встретились еще недавно где-нибудь в дороге, в горах, то стали бы друзьями. «А какая у нас будет добрая и прекрасная королева!» – с восхищением подумал он. Оказывается, Аэлинн зря волновалась: Обрад не узнал в этой царственной деве в изумрудных, шитых серебром одеждах, скромную тихую лютнистку, навещавшую княжну Цветанку…
Эйрик уезжал по делам и не дождался Милана и Аэлинн. Едва же он въехал во двор крепости, то увидел, что ему навстречу спешит Адриан, старающийся придать своему лицу радостное выражение.
- Твоя сестра просила передать тебе, что все в порядке, господин, - было видно, что Адриану очень любопытно, что же произошло у князя Ратислава, но спросить он не решается.
- А где она? – спросил Эйрик, спешившись.
- Она со своим отцом в часовне.
- А принц?
- Он у пруда, - Адриан махнул рукой в сторону сада. - И очень не в духе.
- Откуда ты знаешь? – усмехнулся Эйрик. – Тебе что, попало за незначительную провинность, которую ты к тому же не совершал?
- О, нет, что ты, господин, - возмутился Адриан, который не понял, что Наместник просто шутит. – Но он мрачен и молчалив более обычного.
- Понятно. Когда Аэлинн спросит, скажешь, где мы оба, - распорядился Эйрик и бросился к калитке, ведущей в королевский сад.
Милан действительно стоял на берегу пруда, бросая в воду камешки. Иногда они отскакивали от воды по несколько раз, иногда сразу уходили на дно. То, что друг не в настроении, Эйрик понял сразу. Дома Милан старался одеваться попроще, как-нибудь поближе к тому, к чему привык, а теперь вот даже не переоделся. На нем была все та же королевская кольчуга, белоснежная туника с синим грифоном, и вышитый Аэлинн плащ.
Эйрик по пути собрал себе камешков и молча встал рядом, глядя на расходящиеся по глади пруда круги.
- Спасибо, - нарушил молчание Наместник. – И прости, что я втравил вас с Аэлинн в это дело.
- Все в порядке. Полезная была поездка.
- Но ведь неприятная.
Милан пожал плечами:
- Мы справимся с Ратиславом. Вместе это вполне возможно. И спасибо, что ты рассказал мне о нем. Ты был прав во всем: даже его управляющий мечтает от него сбежать.
- Тебе там было тяжело?
- Знаешь, - усмехнулся Милан, - мне все время казалось, что мы с Аэлинн – бродячие комедианты. Только те приходят на городскую площадь веселить народ, а мы… Ну, в особенности, я … Мне даже кажется, что я перегнул палку и переиграл. Противно.
- Прости. Зато теперь я знаю, кого Ратислав будет слушаться.
- Да?
- Тебя, конечно, - рассмеялся Эйрик. – Поверь мне на слово, это так. Придется вам обоим привыкнуть. Что случилось, Адриан? – услышавший шаги Наместник резко развернулся к подошедшему воину.
- Прошу прощения, но Часлав прислал своего ученика, он просит госпожу Аэлинн придти. Мне сопровождать ее?
- Не обязательно, - покачал головой Милан, - я пойду с ней.
- Часлав просил, чтобы она пришла одна, он написал, что это все пока тайна, - неловко объяснил Адриан.
- Он хочет что-то тебе подарить, - Эйрик толкнул друга локтем в бок, - раз собрался секретничать.
- Если это двести крокусов, то я соглашусь, - улыбнулся Милан.
- Двести?!
- Аэлинн всегда мечтала столько посадить, но где бы я ни спрашивал, мне могли продать не более десяти штук. У нее дома в саду пока только сорок…
- Здесь места нет, но за городом можно найти холм и посадить там столько, сколько она захочет. И назвать его «холм Королевы», это будет красиво, - предложил Эйрик. – Иди с ней, Адриан. И чем быстрее вы вернетесь, тем мне будет спокойнее.
Перед развилкой Иордан пустил коня шагом. Он с дочерью и Милан, которому еще нужно было все объяснить Петру, возвращались в горы. Здесь даже воздух был другим, даже сейчас, в начале сентября казалось, его можно было пить, как березовый сок. Иордан приподнялся на стременах, огляделся, вздохнул полной грудью… Скоро он увидит Линнэт!
Наместник, которому пришлось остаться в столице, отправил с ними Адриана, и больше никого Милан брать собой не захотел. Теперь Адриан ехал впереди, поминутно оглядываясь на Иордана и тихо разговаривавших принца и Аэлинн. На перекрестке они толкнулись с Огненом, который, стоя у старой липы, подтягивал подпругу. Это был один из самых искусных кожевенников в округе, гордый, вечно хмурый, резкий и самовлюбленный.
- Здравствуй, - спокойно поздоровался Иордан, надеясь, что они просто проедут мимо, и Огнен не будет ни о чем спрашивать.
- Эй, Иордан, ты, я слышал, дочь замуж выдаешь?
- Да.
- За кого же?
- За Милана.
- За этого проходимца?
Больше Огнен не успел ничего сказать: молнией метнувшийся к нему Адриан прижал его к стволу дерева. Он неожиданности Огнен, с которым никто никогда так не обращался, лишился дара речи.
- Как ты смеешь так разговаривать с Королем? - в ярости прошипел Адриан.
- Что случилось? – за его спиной зазвучали встревоженные голоса подъехавших Милана и Аэлинн. – Отец, с тобой все в порядке?
- Не волнуйтесь, все хорошо. Просто Огнен предположил, что я выдаю дочь не за того человека, - попытался объяснить Иордан.
- За разбойника с большой дороги, - фыркнул Огнен, который уже начал приходить в себя.
- За то время, что я служил на границе, я и не такое слышал, - пожал плечами Милан. – Адриан, отпусти его.
- Но, мой принц… - Адриан, не ослабляя хватки, обернулся.
- Отпусти его, и подойди сюда, - тише повторил Милан, и пальцы Адриана разжались. Он вдруг понял, что в третий раз в этом ровном голосе зазвенит металл, а этого ему почему-то не хотелось.
- Я так хочу поскорее увидеть маму! Поехали? – Аэлинн тронула отца за рукав и понимающе кивнула Милану. Она знала, что он захочет попросить у Огнена прощения… Благодарный Милан лучезарно улыбнулся ей, и Аэлинн с Иорданом поехали вперед. Адриан взял свою лошадь под уздцы и подошел к Милану, который, не двигаясь, ждал его.
- Как ты думаешь, Адриан, смогу ли я обрести настоящую любовь и верность моих подданных, если мои воины будут так себя вести? – все так же тихо спросил Милан.
- Прости меня, мой принц, - Адриан виновато поднял глаза.
- Настоящий воин, друг мой, это не только умение быстро принимать решения, но и сдержанная мудрость. На самом деле, - вдруг улыбнулся Милан, - мне приятно, что ты бросился на защиту моей чести. А теперь давай догоняй Иордана и Аэлинн!
Адриан просиял и взлетел в седло. Милан подождал, пока он отъедет, спешился и направился к Огнену.
- Я прошу у тебя прощения за своего воина. Он еще очень молод и не умеет сдерживать свою горячность. Надеюсь, твое дальнейшее путешествие пройдет гладко, - Милан склонил голову и отошел.
Огнен пробормотал что-то невразумительное и сделал вид, что должен срочно поправить седло. Вид у него был крайне недовольный…
Петр, услышав, что Милан вернулся в горы, решил, что тот сразу зайдет у нему узнать, куда они завтра отправляются в дозор, но почему-то вместо Милана у его калитки появилась Аэлинн.
- Дядя Петр, мы вас ждем в восемь часов на ужин, - прокричала она и, прежде чем Петр успел хоть что-то спросить, убежала.
- А что это за юный воин? Я его раньше у нас не видел. – Петр указал Иордану глазами на Адриана, который только что вошел, поставил перед ними на стол бочонок с медом и осторожно присел у стены на край длинной лавки с изящной резной спинкой. Семья будущей королевы вызывала у него благоговейный восторг, и он был согласен даже помогать накрывать на стол, чего дома никогда не делал.
- Его мой племянник отправил с нами для охраны. Кстати, он внук знаменитого Златана, так что потом можешь его расспросить, тебе, думаю, будет интересно.
- А, это хорошо. А что, он всегда такой учтивый? – дал волю своему любопытству Петр, увидев, что Адриан вдруг вскочил на ноги и вытянулся.
Оглянувшись, Петр удивился еще больше, потому что в дверях кроме Милана никого не было.
- Отнюдь, - усмехнулся Иордан, вспомнив происшествие на дороге.
Адриан напряженно следил за Миланом и рванулся вперед, едва тот подошел к Аэлинн и стал резать хлеб.
«Как бы тебе ни было странно это видеть, - подумал Иордан, - здесь так будет всегда, и, полагаю, король будет только рад».
Ни перед ужином, ни во время его Петру, как он ни старался, поговорить с Миланом не удалось. Посадили их – нарочно, что ли? – не рядом друг с другом, а разговаривать через стол было неудобно. И только позже, вечером, Милан с Иорданом позвали его пройтись.
За разговором они дошли до перевала и остановились. Перед ними лежала еще зеленая долина, в которую заглядывало вечернее солнце, дымок вился из труб. Милан вдруг подумал, что именно ради этой мирной картины стоит сражаться… даже с драконом! Тем более в с драконом…
- Если бы я не знал, что вам обоим можно доверять, - хмыкнул Петр, - ни за что бы не поверил! Надо же, кто бы мог подумать! – он некоторое время сосредоточенно смотрел в долину, потом покачал головой, - и все равно, плохо это, плохо.
- Что плохо? – Милан, который не видел выражения лица отвернувшегося от него Петра, никак не мог понять, как тот отнесся к новости.
- Да все, - расхохотался Петр, - то, что мне снова придется подыскивать себе замену, а это не так-то легко сделать. Мальчик мой, - он со смехом положил Милану руку на плечо. – Мне так нравится, что ты переживаешь! Это говорит о том, что у тебя чуткое сердце. Сохранить все это - твоя главная задача, остальное получится и так.
- Может, стоит приглядеться к Адриану, - предложил Иордан. – Ему явно здесь понравилось.
- А что, он может согласиться? – задумался Петр.
- Боюсь, - рассмеялся Иордан, - его и не спросят.
- Вовсе нет, - фыркнул Милан. – Я не собираюсь ему приказывать здесь остаться. Я знаю, что здесь должен быть человек, полюбивший эти горы.
- Совершенно верно, дитя мое, - важно кивнул Петр, - ты все понял правильно.
Князю Првану было очень любопытно не только посмотреть самому на принца, но и выяснить, почему это Милан, который так рвался к Петру в горы, все еще гостит у Наместника, а ведь, шуточное ли дело, уже октябрь на дворе. Конечно, можно все узнать, приехав на коронацию, но до нее еще так долго, это когда еще февраль наступит!.. А потом ведь еще сразу две свадьбы – Короля и Наместника, такое тоже нельзя пропустить…
Помучившись несколько дней, князь признался себе, что умирает от любопытства и решил съездить в столицу. Благо до нее всего два дня пути, и предупреждать о приезде не нужно: Короля еще нет, а с Наместником можно особо не церемониться. Прван взял с собой одного из советников, пятерых воинов для охраны и выбрал самую длинную, зато и самую безопасную дорогу. Главное, что она проходила не через владения князя Ратислава: с тех пор, как у того появилась шайка разбойников, наводившая ужас на всю округу, князь Прван объезжал его земли стороной.
Ранним утром, когда они выехали, небо было затянуто тучами, и князь Прван начал подумывать, не повернуть ли обратно. Он терпеть не мог путешествовать под дождем, да и желания попасть в столицу как-то сразу поубавилось. Но через час-другой выглянуло солнце, и им достался спокойный, даже теплый день. Один из тех, что иногда бывают в это время как драгоценные напоминания об уходящем тепле. Везде пахнет грибами и яблоками, а воздух, кажется, полон падающих листьев, сухих и разноцветных…
«Неужели кто-то из дозорных, что стоят на всех башнях, нас заметил и успел предупредить?» - удивился князь, въехав во двор королевского замка и увидев, что ему навстречу идут Наместник и Милан. Они оба только что упражнялись в стрельбе из лука и были в таких старых туниках, что невозможно было сказать, какого они когда-то были цвета…
- Наместник Эйрик, ты должен поделиться со мной своим секретом, - воскликнул князь, едва только спешился. – Я обещал ему золотые горы, а он сказал «нет» и уехал. И как это тебе удалось уговорить его остаться?!!
- А я не уговаривал, просто завалил его делами, - усмехнулся Эйрик.
- Я хочу услышать эту историю прямо сейчас, - потребовал князь. – Если у Наместника нет срочных дел, конечно.
- Нет, - запротестовал Эйрик, - сначала мы вас всех устроим, отдохнете с дороги…
- Это все потом, - упорствовал князь, - я изнываю от любопытства!
- К тому же, - пожал плечами Эйрик, - я рассказывать не буду. Кто ж мне поверит?
- А мне? – возмутился Милан. – Мне – тем более!
- Вы сейчас напоминает мне двух соседей, которые никак не могут решить, где провести межу и поставить забор, - фыркнул князь.
- О, из-за этого мы никогда не стали бы спорить, - рассмеялся Эйрик.
- Ну, хорошо, - согласился Милан, - я расскажу.
- Только, Наместник Эйрик, ты обязательно помоги ему. А то, знаю я его, история выйдет слишком короткой, - посоветовал князь.
- Весной этого года Эйрик… - начал было Милан, но продолжить не смог. Во двор на полном скаку влетел всадник и красиво осадил коня, подняв тучу пыли. Едва она рассеялась, князь увидел, что вновь прибывший – молодой рыжеволосый бард, судя по вышивке на плаще, королевский. Йоран же, а это был именно он, заметив незнакомого знатного гостя, решил, что просто обязан приветствовать принца по всем правилам. В отличие от Милана, который все эти церемонии едва выносил, Йоран очень любил такие вещи. И, спешившись, он опустился на одно колено, чтобы поцеловать принцу руку.
Поднявшись, Йоран увидел, что принц бел как стена, у Наместника такое выражение лица, словно ему лучше было вообще не приезжать, а незнакомец смотрит на него с веселым изумлением.
- Добрый бард, - спросил князь, с интересом всматриваясь в менестреля, - ты уже, наверное, успел сочинить об этом песню, раз знаешь то, чего не знаю я.
- Мне уже давно все рассказал мастер Цила, - с гордостью сказал Йоран. – А песен я сочинил даже две.
- Мы их еще не слышали, - пробормотал Эйрик. – Подозреваю, что даже к лучшему. Тем более, что из Милана про его подвиги сложно что-то вытянуть!
- О, да, - протянул Йоран, принимаясь изучать носки своих сапог. – Это почти невозможно, - шепотом добавил он.
- Лучше бы ты ему и правда побольше рассказывал, а то напридумывает такого... - повернулся к Милану Эйрик. – Всем известно, барды любят преувеличивать, из одного дракона сделают трех…
- Ладно, ладно, - не стал спорить Милан, - как-нибудь потом. Йоран, ты споешь для нашего гостя вечером? Да? Прекрасно. А я пока заберу Аэлинн от Часлава. Без Адриана, хорошо? – тихо спросил он у Эйрика.
- Без Адриана, у него сегодня свободный день, он у деда, скорее всего, -так же тихо ответил Эйрик, и уже громче продолжал: - А я пока все-таки отведу князя и его свиту в покои для гостей.
В воздухе кружились мелкие снежинки, столица королевства была похожа на чуть припорошенный снегом, но потревоженный кем-то муравейник. До свадьбы Короля и Аэлинн и ее брата с Цветанкой оставалось всего два дня…
Новая, крепкая повозка медленно катилась по улицам города. Аэлинн и Сандро, сидевшие на козлах, весело переговаривались, оглядываясь по сторонам, и не обращали никакого внимания на удивленные взгляды горожан.
Едва они оказались во дворе крепости, то увидели, что Милан и Эйрик вбивают в землю затейливую кормушку для птиц на длинном шесте.
- Ну, все, - Эйрик положил на землю тяжелый молоток и вытер пот со лба. – Здесь место тихое, птиц никто не потревожит. Да и деревья рядом есть…
Милан на всякий случай потряс крепко стоявший шест и придирчиво оглядел свою работу: кормушку он закончил всего лишь час назад, и в его темных волосах застряло несколько стружек…
- Ой, что это у вас, - полюбопытствовал глазастый Сандро, помогая дяде выбраться из повозки.
- Какая красота! – восхитилась, подбежав, Аэлинн. Привстав на цыпочки, она быстро поцеловала в щеку брата, а потом Милана. – Спасибо! Мне очень нравится! Похоже на те крохотные охотничьи домики, что ставят у нас в горах. Это такая кормушка для птиц! – сияя, объяснила она подошедшему Крстимиру.
- По нижнему краю идет надпись, - добавил Милан. – Она тоже резная, и ты сможешь ее прочесть, досточтимый Крстимир.
Крстимир взял Аэлинн за руку, и она поднесла его пальцы к выпуклым буквам.
«Приют для белых синиц», – медленно прочитал он вслух и улыбнулся.
14 июля 2011
| |
|
Христианское творчество / Анастасия Даль / "В горах мое сердце" глава 8-10
