Глава шестая, в которой Наместник находит много поводов для благодарности и обретает нового друга
Он их кореньями и медом угостил
и с подаянием чудесным отпустил –
как погорельцев двух, сбиравших на пожар.
И занялся собой. Имел он странный дар:
ему являлся вдруг в сердечной высоте
Владыка Радости, висящий на Кресте.
О.А. Седакова
Август сразу начался с дождей и сырых утренних туманов, клоками цеплявшихся за город. На Эйрика такая погода всегда нагоняла тоску по дому, но в этом году все было иначе: как-то сильнее, острее, пожалуй. Ему казалось, что все вокруг остановилось – как и время. И он спит и никак не может дотянуться до песочных часов, чтобы их перевернуть, чтобы все сдвинулось хотя бы немного. Наместнику казалось, что вернулся один из его кошмарных снов, когда хочется бежать, а едва переставляешь ноги.
«Нужно пережить это приближение осени, - твердил он себе, - в эти дни всегда тоскливо А у меня много поводов для радости…»
И действительно, так оно и было. Сандро привык, перестал дичиться, и они подружились: племянник Крстимира оказался светлым и жизнерадостным. Эйрик даже подумывал, что ему бы и второе прозвище - Лучик – дать не помешало бы.
Еще Наместнику нравилось, как легко и незаметно Аэлинн присоединилась к его трудам – к тому, что когда-то делили между собой члены королевской семьи. Он и так знал, что без дела сидеть его сестра ни за что не будет. Теперь она обходила вместо него бедные семьи, чтобы узнать, кому что нужно, писала по просьбе тех воинов, что находились в лазарете, письма их родным, помогала королевскому садовнику, вместе с Наместником устраивала, как это было принято еще при короле Круниславе, каждое воскресенье обед для нищих и странников…
Дни шли, вот уже и август, и Эйрик мог бы быть всем доволен, но только о Голосе золотых стрел они так и не смогли ничего узнать. «Нельзя же иметь все сразу, - твердил себе Эйрик. – Смотри, ты нашел родных, тетушка погостила у тебя целых десять дней. Она так похожа на маму! И Аэлинн по ней так скучала! Благодари Бога, что все это у тебя есть и перестань хандрить!» - отчитав себя таким образом, Эйрик спешился и позвонил в колокольчик, привязанный к изящной кованой калитке. Он и Аэлинн приехали в самый лучший розарий в королевстве, который Эйрик давно собирался показать сестре.
- Здравствуй, Часлав! – он учтиво кивнул садовнику, с улыбкой распахнувшему калитку. – Мы за розами для Праздника Пресвятой Девы, как обычно.
- Вечер добрый, проходите! Я сейчас все приготовлю. А ты, госпожа, - Часлав вручил Аэлинн садовый нож, - можешь срезать и себе роз, каких захочешь.
Эйрик не ошибся: у Часлава Аэлинн понравилось, она ходила по саду и словно боялась дышать – столько роз сразу она в жизни не видела. Потом, помогая Чаславу носить уже срезанные для храма цветы в повозку, Эйрик на время потерял сестру из вида, а когда все было готово, и они с Чаславом вернулись в сад, он увидел, что с Аэлинн разговаривает какой-то человек огромного роста в коричневом плаще. Эйрик, увидев бледное лицо сестры и ее расширенные от ужаса глаза, тут же бросился к ней.
- Солнышко, мы уезжаем! – Эйрик в два шага оказался рядом и взял Аэлинн за руку. На стоявшего рядом с ней друга и соседа Часлава Северина он посмотрел так, что тот молча поклонился и ушел.
- Что он тебе сказал? - спросил Эйрик сестру, когда они ехали обратно в крепость.
- Да так, ничего, - попыталась уйти от разговора Аэлинн.
- Давай у нас не будет таких секретов, ладно? Пожалуйста, - Эйрик заглянул ей в лицо и увидел, что она чуть не плачет. – Я смогу тебя защитить, если точно буду знать, что случилось. К тому же, я его давно знаю. Он меня сразу невзлюбил, называет до сих пор чужаком.
- Ну, что-то в этом роде он и сказал. Что когда принц найдется, нас выметут какой-то там метлой, - наконец поделилась с братом Аэлинн. – Я не хотела тебе говорить не из того, что хочу что-то скрыть, а просто знала, что это тебя расстроит.
- Ну, я к такому отношению от некоторых горожан привык, а тебе больнее, я понимаю. Солнце, не все нас любят здесь, хотя тех, кто любит и принял – больше. Часлав с ним уже даже ссорился из-за его отношения ко мне… Не бойся, Северин не посмеет тебя обидеть, но вот одну к Чаславу я тебя не отпущу.
Князь Прван стоял на галерее, опоясывавшей один из внутренних дворов его крепости и с любопытством наблюдал, как внизу Милан обучает его шустрых внуков стрелять из лука по низкой, под их рост, мишени.
Все оказалось так, как он и хотел – и Сретен, и Стамен Милана уважали, и то же время князь видел, что они виснут у Милана на шее, едва стоит ему появиться, а на уроках слушают открыв рот. Прван подозревал, что оба будут плакать, когда Милан соберется уезжать обратно в горы. А ведь до осени не так уж много и осталось…
К мальчикам подошел старый Спиро – хронист князя, обучавший их чтению и письму: настало время для занятий с ним. Князь усмехнулся – он помнил, как не любил эти учиться грамоте в детстве и спрашивал маму, зачем это, если отец и она так хорошо читают? Судя по тому, как у мальчиков опустились плечи, они тоже были не в восторге, но все же пошли было за Спиро, и князь с досадой стукнул кулаком по деревянным перилам: неужели Милан допустит эту ошибку? Но нет, один отточенный молчаливый жест – и его сорванцы побежали вынимать стрелы из мишени.
… Убрав стрелы в колчаны, Милан повесил на плечо все три лука, огляделся и вдруг, заметив князя, поклонился.
- Поднимись ко мне, - крикнул тот. – Оставь луки внизу, дождя нет.
Когда запыхавшийся Милан появился на галерее и с поклоном подошел, князь, опираясь о перила, некоторое время задумчиво смотрел вниз, а потом развернулся к Милану.
- Я наблюдал за тобой все это время, и то, что я увидел, превзошло мои ожидания. Я знаю, ты обещал Петру занять его место, когда он уйдет на покой… И все же, подумай, не лучше ли тебе остаться здесь. И, если в горах что не заладится, возвращайся сюда. Можешь не присылать гонца, просто приезжай. Там посмотрим, но если все будет хорошо, через год ты будешь во главе моей армии. Ты – тот человек, за которым пойдут в огонь и в воду, только тебе развернуться негде.
- И незачем, - пробормотал Милан. – Господин мой, я благодарен за честь, но я дал слово Петру и не нарушу его. К тому же… - Милан замялся, потом выпрямился и посмотрел князю в глаза, - я не гожусь для того, что ты предлагаешь, а в горах будет служба, к которой меня готовили. И которая мне по плечу.
- Ты хочешь сказать, мальчик мой, что как в одной старой сказке, лучше жить в лесной хижине и жечь уголь, чем завоевать полмира?
- Да, если тебя учли, как жечь уголь.
- Хватит, - с досадой махнул рукой князь, - тебя Радун воспитал, ты служил у Никодима – там было что, мало битв?
- Более чем нужно.
- Ну вот, а ты говоришь, что тебя ничему не учили. И такие таланты, как у тебя, не скроешь, дитя мое. Это как настоящий ювелир видит, как сияет камень, который даже еще не огранен. Но мои слова остаются в силе, если Петр передумает или найдет еще кого-нибудь…
- Благодарю тебя, господин, но я останусь в горах.
- Значит, все же «нет»? – князь пытливо посмотрел на Милана.
Тот только молча поклонился.
- Впрочем, мне нравится твоя стойкость. Согласись ты, я бы хуже о тебе думал. Да, и вот еще что: я обещал Феликсу освободить тебя в конце августа. Сейчас его начало, и я тебя отпускаю послезавтра. Я слышал, твоя невеста сейчас гостит у Наместника, так что ты сможешь увидеть ее раньше. Не благодари, - князь жестом остановил Милана, - я видел, что ты нашел ключик к моим непослушным мальчишкам. А, значит, службу свою исполнил и заслужил эту награду…
- Что это за шум? – спросил Эйрика Сандро.
Они не спеша возвращались в крепость из предместья, куда Наместника и барда приглашали на крестины. - Здесь такие улочки всегда тихие. А это похоже на драку…
- Скорее, на битву, - Эйрик выхватил меч и пришпорил коня. Он не задумываясь вылетел на полном скаку из-за угла и увидел, что от шести разбойников из шайки, которую князь Ратислав уже не первый год не мог поймать, отбивался – впрочем, очень искусно – какой-то молодой воин. Он прислонился к стене, чтобы никто не мог напасть сзади, но было видно, что он уже ранен и долго не продержится.
- Именем Короля! – Эйрик направил лошадь прямо на нападавших. Те, увидев Наместника с мечом в руках, бросились в рассыпную. Разбойникам и в голову не могло придти, что Эйрик едет без свиты, только с юным менестрелем, вооруженным всего лишь небольшим луком.
- Негодяи, - процедил сквозь зубы Эйрик, спешился и подбежал к незнакомцу. Тот устало вытер со лба пот и шагнул навстречу:
- Спасибо.
- Не за что, - Эйрик осторожно обнял воина за плечи, видя, что тот едва стоит на ногах, но вдруг услышал свистящий звук. Он еще подумал, что звук странно знакомый, но незнакомец оказался более сообразителен: он дернулся и успел заслонить Наместника, подставив свою спину под стрелу, выпущенную из-за угла притаившимся там главарем разбойников.
Эйрик изумленно вскрикнул и едва удержал потерявшего сознание воина. Положив его на мощеную брусчаткой мостовую, Эйрик повернулся к замершему в ужасе Сандро:
- Скачи в крепость. Вот, держи мой перстень, а то тебя слушаться не будут. Позови лекаря, пусть возьмет носилки или хотя бы два копья ремнями и плащами свяжут, если так быстрее.
- А как ты? – заволновался Сандро.
- Ничего. Они не посмеют напасть на меня. Поторопись, он серьезно ранен.
Оставшись один, Эйрик сел на мостовую и положил голову раненого к себе на колени, вглядываясь в незнакомое лицо. Благородные, строгие черты медленно заливала бледность, суровость, делавшая их старше, вдруг ушла, осталась только какая-то удивительная чистота молодости, словно вечная, и Эйрик испугался: вдруг лекарь не успеет…
- Пожалуйста, ради тех, кто любит тебя, держись! – он вздохнул и чуть не сломав фибулу, сдернул с себя плащ. - Он новый и чистый, - обратился он к раненому, который, конечно, не мог его слышать. – Так что я его разрежу и перевяжу тебя пока как смогу, - пояснил он и вытащил из ножен кинжал.
В крепости, пока они несли раненого по узким лестницам в покои для больных, находившиеся на одном из нижних этажей, Эйрик был так занят, что не заметил, что встречавшая их Аэлинн не произнесла за все это время ни слова, хотя уж ей-то, выросшей в горах, где всегда не очень спокойно, раненых видеть приходилось.
И только когда они все вышли, оставив раненого с лекарем Стойко, который сменил прежнего врача после смерти короля, Эйрик увидел, что его сестра, в изнеможении прислонившаяся к стене, бледна и кусает губы, как человек, который боится закричать.
- Это Милан, - едва слышно прошептала она, уткнулась брату в плечо и разрыдалась.
- Рана тяжелая, - это было первое, что сказал Стойко, когда закончил перевязку и позвал в комнату ждавших в коридоре Эйрика, Аэлинн и Сандро. - Если бы на стреле был яд, я слышал, так иногда разбойники делают, то я бы вообще не стал вас всех обнадеживать.
- Надежда всегда есть, - покачал головой Эйрик.
- Госпожа, - резко развернулся к Аэлинн королевский лекарь, - ты единственная его знаешь, скажи, что тебе известно о том, когда он был ранен... э-э-э… в прошлый раз?
- Увы, сам он так мало об этом рассказывал, а те, кто его лечили, были тоже немногословны. Он был сильно ранен прошлой весной, когда он и Вальда… - Аэлинн осеклась, словно ей трудно было говорить, и с отчаянием посмотрела на брата.
- Он убил дракона, Стойко, - негромко продолжил Эйрик, но в простоте этих слов была печаль, - и в этой битве погиб его конь. Самый лучший конь, которого Аэлинн любила больше всех.
- А еще он был ранен в декабре прошлого года. Это было на землях моего дяди Феликса, от его лекаря я ничего не добилась, а Милан только сказал, что у него долго была горячка.
- Я и сам вижу, что эта рана – далеко не первая, потому и спрашиваю, сколько прошло времени. Будем надеяться, что сил ему хватит.
- Мы можем побыть с ним? – с тревогой спросила Аэлинн.
- Я знаю, что присутствие любящих людей – иногда лучше любых лекарств, но время посидеть с ним у тебя еще будет, госпожа. Позову сейчас своего лучшего ученика, и до утра мы останемся с ним. А пока – идите, здесь помочь вы все ничем не сможете.
Мокрые от ночного дождя кроны тополей, окружавших холм, на котором стояла крепость, блестели под утренним солнцем. Эйрик, поеживаясь от криков собравшихся на деревьях галок, медленно шел по двору к кузнице. Он уже успел вычистить меч Милана – большей чести нареченному своей сестры он оказать не мог.
- Доброе утро, господин! – королевский оружейник медленно поднялся навстречу наместнику. – Я слышал о том, что произошло вчера…
- Здравствуй, Берко! – отозвался тот. – Раны серьезные, но Стойко сейчас только сказал, что если горячка пройдет к вечеру, он поправится.
Конечно, Эйрик не стал рассказывать, что он, Аэлинн и Сандро всю ночь молились за Милана в часовне в Главной башне.
- А теперь посмотри, можно ли подлатать эту кольчугу. Я Милану новую подарю, а эта пусть у него останется. На память вроде как.
- Никому не пожелал бы такой жизни, - Берко поднял глаза на Наместника, не прекращая ощупывать сильными пальцами мелкие колечки. – Это же постоянные опасности. Я подумаю, что тут можно сделать, но… Эйрик, я тебя с детства знаю, хочешь, дам совет?
- Да, я буду тебе благодарен. Говори.
- По обычаю, у нас всегда дают гостю выбрать кольчугу из нескольких хороших. Так вот, не делай этого. Выбери сам лучшую и подари. Иначе он возьмет ту, что будет похуже остальных. А при его занятиях это может стоить ему жизни. Он, судя по кольчуге, человек скромный… - добавил Берко, внимательно посмотрев на побледневшего Наместника.
- Сегодня разрешаю тебе встать, - Стойко закончил перевязку и строго посмотрел на Милана. – Но с условием…
- Постараюсь, - кивнул Милан, который был готов выполнить все даже самые неприятные предписания. Он пришел в себя четыре дня назад, и за это время ему уже не раз хотелось оказаться вне этих надоевших стен.
- Ты не надеваешь кольчугу еще несколько дней. И никаких попыток взять в руки меч или лук, ясно?!. Здесь тебе ничего не угрожает, а в городе… Ну, впрочем, сомневаюсь я, что Наместник выпустит тебя из крепости без охраны.
Увидев, что Милан смотрит на него с ужасом, Стойко весело рассмеялся. – Да, и постарайся сегодня не ходить много по лестницам. Вечером я зайду поменять повязку. Через час господин Эйрик к тебе придет. Держись, мой мальчик! – он потрепал юношу по темным волосам и вышел, пряча в рыжеватых усах улыбку: за эти несколько дней он успел привязаться к терпеливому, сдержанному гостю Наместника.
Умывшись и одевшись, Милан без сил опустился в кресло. Он не мог припомнить, когда так долго приходил в себя после ранения. А теперь даже самое простое движение давалось с трудом, неприятный холодный пот заливал глаза. К тому же, одежда, которую ему оставили, была явно из королевских сундуков: таких тканей ему даже держать в руках не приходилось. Конечно, Наместника стоило поблагодарить за заботу, но все же... Нет, обе туники, нижняя, с белыми рукавами, и верхняя, темно-серая, вполне отвечали его представлениям о благородной строгости, приличествующей воину, но все равно в такой одежде даже с кинжалом за поясом Милан чувствовал себя неуютно. Посидев с минуту, он с трудом встал, сделал пару шагов и опустился на колени, держась рукой за край стола:
- Боже, я жив, в крепости, где живет родич Аэлинн. И с ней все хорошо, спасибо… - он чувствовал, что не находит слов, чтобы выразить переполняющую сердце благодарность. - Слава Тебе!
В комнате, между двумя дубовыми шкафами с травами Милан обнаружил узкое окно. Приоткрыв глухие деревянные ставни, он увидел крохотный внутренний дворик. Казалось, на этой зеленой лужайке со старым тополем посередине время остановилось, и здесь всегда так же солнечно и мирно. Худенький юный бард в светло-коричневом, прислонившись к стволу дерева, с улыбкой наблюдал... за горянкой в алом платье с зелеными рукавами, которая играла с пушистым рыжим щенком.
Почувствовав его взгляд, Аэлинн подняла голову и помахала Милану рукой. Заметил замершего от восторга у окна Милана и Сандро. Он сразу же убрал лютню в чехол и повернулся к Аэлинн:
- Я иду в крепость. Писать гимн.
- Кому?
- Владыке радости!
Эйрик, памятуя об указаниях Стойко, решил показать гостю только то, что находилось на одном уровне с покоями для больных: оружейную и библиотеку. Причем сразу стало ясно, что его будущий родич – человек умный и учтивый: он восхищался именно тем, что Наместник ценил больше всего, причем, судя по всему, совершенно искренне. Обоим уходить из оружейной не хотелось, но, наконец, Эйрик показал все, что было можно, и они пошли дальше.
- Здесь, конечно, не так хорошо, как у князя Првана, - скромно сказал Эйрик, войдя в библиотеку и махнув рукой королевскому библиотекарю Гордану, чтобы тот не вставал с места, - но у нас тоже неплохое собрание…
- Здесь зато более уютно и не такие мрачные своды, как там. Да и книги, я уверен, не менее стоящие, - ответил Милан, оглядывая бесконечные шкафы с фолиантами и высокие конторки у окон.
Наместник расцвел и довольно улыбнулся.
- Идем, тебе пора отдохнуть, - он осторожно обнял Милана за плечи, и они направились к выходу, а Гордан, удивленный их внезапным появлением, еще долго неприязненно смотрел им вслед.
Адриан, проводивший свободный день с дедом, вечером, как только вернулся в город, сразу же направился в покои Наместника за приказаниями.
- Господин мой, я готов снова ехать, - он поклонился и едва сдержался, чтобы не улыбнуться: до его прихода Наместник показывал Милану какие-то карты, на подоконнике сидел Сандро с нотами в руках, рядом вышивала Аэлинн. Все было так похоже на его собственную семью! И Адриан вдруг подумал, что ему самому должно быть так дорого общение дома, а он привык и так мало это ценит. И то, что для него - обыденность, Наместнику непривычно и в то же время необыкновенно дорого.
- Ехать куда? – тихо полюбопытствовал Милан.
- Я тебе расскажу эту историю, как только Стойко позволит, - шепотом ответил Эйрик и повернулся к Адриану:
- Пока моя сестра и Милан здесь, я, пожалуй, не буду отсылать тебя на поиски. Несмотря на твою молодость, я тебе очень доверяю. И доверю тебе то, что мне всего дороже: жизнь и безопасность моих родных. Ты будешь их сопровождать, если они захотят выйти в город. Сегодня вечером они собираются к Чаславу и навестить больную Марию, дочку кровельщика. Ты возьмешь…- Наместник побарабанил пальцами по резному подлокотнику кресла, - с собой еще пятерых воинов. И если хоть одна стрела где-то рядом пролетит! За то, чтобы они невредимыми вернулись, отвечаешь головой. – Наместник спиной почувствовал словно успокаивающий взгляд сестры и чуть не улыбнулся. Она же понимает, что он… просто так нужно сказать…
- А пока можешь идти отдыхать, - Эйрик жестом отпустил Адриана и, едва за ним закрылись двери, встал со своего кресла с высокой спинкой и подошел к сестре.
- Ты не считаешь, что перегнул палку? – подняла бровь Аэлинн. – «Отвечаешь головой…», - она скопировала интонации брата и, не выдержав, рассмеялась.
- Нет, не волнуйся, Адриана я не напугал. Но то, что я сказал о доверии, ему польстило. И это его подстегнет быть более внимательным. Поверь, я хорошо его знаю. Он теперь будет стараться из всех сил. А как воин он уже достаточно опытен. И я, правда, доверяю ему. А Милану пока нельзя даже кольчугу надевать – как я могу быть спокоен?! А сам поехать с вами я сегодня не могу. Да и не последний раз, когда нам приходится заниматься разными делами…
Глава седьмая, в которой немаловажную роль играют старые ножны от кинжала
Я вернулся под арку, и ветер взвыл снова, словно великий Вальтер Скотт вскрикнул во сне. Не могу сказать почему — но знаю, что не зря подумал о нём в ту минуту. Ведь Скотт отличается одним от Диккенса, Теккерея, Джейн Остен, Джорджа Элиота и всех равных себе: читая его, мы узнаём хоть ненадолго, что каждый человек — король в изгнании.
Г.К. Честертон
- М-да, и это средь бела дня, - Эйрик с изумлением заглянул в неизвестно как образовавшийся пролом в городской стене, выпрямился и тяжело вздохнул. Конечно, эта часть стены на окраине города выходила на опушку леса, дорога здесь была узкой, да ей и редко кто пользовался, но все равно нужно было ее чинить.
- Надо что-то делать, - ни к кому не обращаясь, пробормотал Эйрик. – Может, там подземный ручей кладку подмывает или еще что…
Брано, начальник городской стражи, обнаруживший рано утром эту дыру и сразу отправившийся за Наместником, только пожал плечами и с отсутствующим видом стал смотреть куда-то вверх, на видневшиеся за стеной пока еще зеленые кроны. У него было свое мнение на этот счет, но Брано сильно сомневался, что Наместнику понравится то, что он хочет предложить.
- Что ты посоветуешь? - спросил Эйрик стоящего рядом с ним Милана, которого он взял с собой после долгих уговоров и упрашиваний: сидеть без дела в крепости Милан уже не мог, а читать под недоверчивым взглядом Гордана было как-то неприятно.
- Позови Цилу. Он – лучший каменщик не только в этом королевстве, но и в мире, наверное.
Брано воззрился на Милана с изумлением, в котором сквозило уважение: он и сам об этом думал. Только вся сложность была в том, что Цила обладал тяжелым характером и брал за работу так много, что даже для Наместника это было дорого.
- А откуда ты знаешь его, господин? – полюбопытствовал Брано.
- Я сражался в битве при Трех озерах. А его потом позвали восстанавливать город.
Теперь начальник стражи смотрел на Милана почти с восторгом.
- Ты был там?! Я тоже. Наш король не мог поехать сам, у нас здесь было неспокойно, но нас послал туда.
- У нас в библиотеке есть книга знаменитого лучника Буды. Он описал ту битву сразу после того, как вернулся оттуда. Книга стоит того, чтобы ты ее посмотрел, - сказал Милану Эйрик. – Ты ведь слышал о ней?
- Да, и еще я знаю, что рукопись никогда не переписывали, так что она есть только здесь. Библиотекарь князя Првана мне говорил, что мечтает иметь копию у себя.
- Ну, я не Король, чтобы разрешить это сделать, - улыбнулся Эйрик. – Так что отложим на потом. А твоим советом, дружище, я воспользуюсь!
Каменщик Цила – невысокий, крепкий, с большой лысиной и суровым взглядом цепких карих глаз, приехал на удивление быстро, всего через два дня после того, как Наместник послал за ним. Знавший его нрав Эйрик удивился: он-то думал, что Цила, как обычно, будет собираться неделю, а то и больше.
Когда мастер прибыл, Эйрик, чтобы выказать ему свое почтение, вышел встречать его вместе с сестрой и Миланом.
- Я рад, что он тебя нашел, госпожа, - Цила чуть наклонил голову, что, видимо, означало, почтительное приветствие.
- А это Милан, нареченный моей сестры. Это он посоветовал тебя позвать. Он видел твою работу после битвы при Трех озерах, - объяснил Циле Эйрик.
- Да? Сколько тебе было лет? Шестнадцать? – Цила неприязненно посмотрел на Милана, словно тот был виноват во всем, начиная с той битвы и кончая тем, что ему пришлось ехать в такую даль…
- Четырнадцать, досточтимый мастер, - поклонился Милан.
- А, тогда понятно, почему я тебя не помню. Никогда не обращал внимания на мальчишек, вечно они только мешают и путаются под ногами, - неожиданно закончил Цила и махнул рукой своим молчаливым сыновьям, стоявшим поодаль. – За работу!
- Завтра вечером мы, наконец, сможем обо всем поговорить. Стойко разрешил. И с завтрашнего дня он тебе позволяет надевать кольчугу, - порадовал Эйрик друга хорошими новостями, провожая мастера тревожным взглядом. – Так что будет вечер воспоминаний…
- Я с ними с ума сойду! – Эйрик с крайне недовольным видом ворвался в покои сестры, размахивая каким-то свитком.
- Что случилось? – встревоженная Аэлинн бросилась ему навстречу.
- Уф, - Эйрик рухнул в кресло и развернул перед сестрой чье-то столь возмутившее его послание: – читай. Это Цила оставил. Все заделал, тихо собрался и уехал. А мы договаривались, что завтра утром он покажет залатанную стену, и я ему заплачу. Да читай же!
Знаменитый мастер оказался очень немногословным: «Работа сделана. Это мой подарок. Да процветает наше королевство!»
- И все?! - изумилась Аэлинн.
- И все, - передразнил ее Эйрик. – Я не знаю, что и думать. Кто из нас повредился в уме? Он себя так ценит, без платы никогда не работал!
- Может, его догнать и отдать деньги?
- Не надо. Оскорбится. Его можно отблагодарить иначе, если на твою свадьбу пригласить. Я серьезно, - добавил Эйрик, заметив, что Аэлинн удивленно на него смотрит. – Ты – моя сестра, так что приглашение на ваше с Миланом венчание – большая честь. Привыкай.
- И на твое, - мягко улыбнулась Аэлинн.
- Надеюсь, - вздохнул Эйрик. – С вашим-то, слава Богу, все известно. Ну, ладно, пойдем ко мне, Милан должен уже нас ждать. Мы же собирались поведать ему обо всем, что тут у нас происходит…
- Слушай, я вдруг понял, что знаю о тебе только со слов Аэлинн, - сказал Милану Эйрик, когда все собрались в его покоях.
Сандро, например, занял любимый подоконник Наместника, и тому пришлось довольствоваться креслом. – А что ты сам можешь о себе рассказать?
- Моя история долгой не будет.
- Не сомневаюсь, - усмехнулся Эйрик. – Ну же, давай, начинай…
- Ты ведь слышал о Радуне?
- Да, как о нем говорили, он был настоящий христианский витязь, - кивнул Эйрик.
- Однажды утром он нашел на крыльце своего дома младенца, завернутого в обычный серый плащ. В складки плаща были засунуты пустые ножны от кинжала. Жена Радуна умерла за несколько лет до этого, детей у них не было, он взял мальчика и воспитал как собственного сына. Мне было двенадцать, когда я поступил в городскую стражу под его начало, а через четыре года его не стало. Его племянники затеяли тяжбу за дом, и мне пришлось… мне сказали, что лучше бы я там больше не появлялся. Я, конечно, появляюсь – прихожу на его могилу. И после я служил в разных местах, пока не перешел к Никодиму, а потом уже к Петру. Дальше Аэлинн, наверное, тебе рассказывала.
- Я еще собираюсь выпытать у тебя, как ты познакомился с моей сестрой. И ту историю с драконом – поподробнее. Ты готовься, я от тебя не отстану. А пока я объясню тебе, почему здесь нет Короля, и куда я посылаю своих воинов…
- Вот и все, - закончил Эйрик. - Двух человек я уже нашел. Вернее, они нашлись сами.
- Как у нас говорят, их привел Ангел-Хранитель за руку, - отозвался с подоконника Сандро.
- А про того, чье прозвище «Голос золотых стрел», ты ничего не слышал? – с надеждой спросил Эйрик, – ты же много где бывал…
- Ну, вот его-то ты можешь больше не искать, - улыбнулся Милан.
- Почему же?
- Потому что это – я.
- Ты? – выдохнул Наместник. – Но ведь я спрашивал у Аэлинн!..
- Она не могла знать, я еще не успел ей рассказать. За день до моего отъезда сюда князь Прван услышал, как я играю на лютне, и сказал, что если бы знал об этом, то не отпустил бы раньше. Он дал мне это прозвище, но ничего не стал дарить, иначе, ну, ты же знаешь эту традицию, мне пришлось бы стать его бардом.
- Интересно как, - присвистнул Эйрик. – Вот вы все в сборе. А что теперь делать? Нет, конечно, я рад, очень рад. Слава Богу, что вы здесь! Но дальше-то что?!
- Зато у тебя есть время на расспросы, - засмеялась Аэлинн.
- О, сколько угодно, я – человек любопытный, - заверил ее Эйрик. – И я даже знаю, о чем еще спросить. А что это были за ножны? Ну, какие из себя?
- Да обычные, - пожал плечами Милан, – светло-коричневые, с узором, такие часто можно встретить.
- А они у тебя с собой? – не унимался Эйрик.
- Да, в дорожном мешке были.
- Ага, отлично, сейчас я кого-нибудь из слуг за ним пошлю.
- Да не надо, и я сам могу сходить, мне не сложно.
Едва Милан вышел, Сандро соскочил с подоконника и подбежал к Эйрику:
- Зачем это тебе? - с любопытством спросил он.
- Я хочу проверить. Да и вдруг по этим ножнам мы найдем его родичей. Так что надо на них посмотреть обязательно. Вдруг они у нас были сделаны: оружейники все наперечет, и у каждого свой знак есть. К тому же, когда король Крунислав пришел в себя после похищения сына, оказалось, что у него пропало все оружие. Ну, я же вам обоим рассказывал, - нетерпеливо пояснил Эйрик. – И ножны от кинжала в том числе могли быть где угод...
Закончить он не успел, дверь распахнулась. На пороге стоял совершенно бледный Милан: видимо, подъем по лестнице дался ему с трудом.
- В моем дорожном мешке ножен нет, - сказал он ровным голосом, но Аэлинн почувствовала, что он пытается скрыть огорчение.
- Украли, значит, - вздохнул Эйрик. – Что-нибудь еще пропало?
Милан молча кивнул.
- Жалко. Что же делать? Хотя, постой-ка… Вон там, у окна, - показал рукой Эйрик, - на столе чернила и свитки. Нарисовать узор сможешь?
- Да. Я рассматривал его каждый вечер сколько себя помню.
Пока Милан рисовал, Эйрик, который от волнения не мог говорить, следил за его рукой, изредка отворачиваясь, чтобы улыбнуться сестре. Сандро, не решаясь нарушить молчание, задумчиво перебирал струны своей лютни.
- Готово, - Милан еще не успел отойти от стола, а Эйрик уже стоял рядом, заглядывая ему через плечо.
- Ну, что там? – нетерпеливо спросил Сандро, который, как и Аэлинн, не желая мешать, остался на своем месте.
- Кинжал был сделан здесь, сомнений нет, - Эйрик жадно рассматривал рисунок, - и, скорее всего Златаном. Я видел десятки его ножен, очень похожих.
- Уверен? – тихо спросил Милан.
- Да, - твердо сказал Эйрик, - вот и голова сокола в углу – его клеймо, только…
Он повертел свиток, посмотрел на свет, словно ждал, что на нем проявятся сначала незаметные водяные знаки. - Там еще что-то должно быть!
- Нет, - покачал головой Милан, - я рассматривал ножны часами и все запомнил.
- Почему?! – Эйрик почти отшвырнул пергамент, рухнул в кресло и закрыл лицо руками.
- Дружище, я был бы рад чем-то тебя утешить, но там точно больше ничего не было, - Милан присел перед креслом Наместника, с тревогой глядя на него.
- Простите, - Эйрик скрестил руки на груди и поднял голову. – Златан сделал для короля несколько мечей и кинжалов, и на всех ставил корону над головкой сокола. В оружейной можно посмотреть, если хотите. Я так надеялся, что на твоих ножнах была еще и корона! Тогда бы ты оказался принцем!
- Не расстраивайся, мы его еще найдем, - Милан похлопал Эйрика по плечу и вернулся на свое место.
- Спасибо, - улыбнулся Наместник, - я надеюсь.
- А я не надеюсь, я знаю, что найдем, - фыркнул Сандро, - и, вообще, давайте подумаем. Эйрик, ты ведь не был с королем в тот день, когда принца выкрали?
- Нет, конечно, меня и на свете тогда не было. Я родился три года спустя.
- Тебе - двадцать, значит, принцу должно быть сейчас двадцать три? – продолжал свои расспросы Сандро, выразительно посмотрев на Милана, который только пожал плечами, услышав о возрасте.
- Ну, да, - согласился Эйрик, - а к чему ты клонишь?
- Раз тебя здесь не было, ты не можешь знать, какое оружие украли тогда у короля. Если он сам тебе не говорил об этом, конечно.
- Устами младенца… - начал было Эйрик, но под укоряющим взглядом сестры осекся и рассмеялся. – Нет, об этом мы никогда почему-то не говорили. Я понял твою мысль – с ним могло быть оружие… - он поискал подходящее слово, - любое, в том числе и такое, без короны.
- «Богу все возможно», у нас так всегда говорят, - наставительно закончил Сандро.
- Истинно так, - стал серьезным Эйрик. – Король упоминал, что в тот день с ним были… - он нахмурился, ошибиться было страшно, - из тех, кого я могу сразу вспомнить, это был его оруженосец, Жарко и оружейник Златан.
- И нам остается только их спросить. Они живы? – едва слышно спросил Милан.
- Жарко через неделю умер от ран, полученных, когда он защищал своего короля и его сына.
- А оружейник? – с замиранием сердца спросила Аэлинн.
- Он живет в горах, у своей дочери, учит внуков ремеслу, - улыбнулся Эйрик. – А еще один его внук – это Адриан. Его вы все знаете уже.
- Слава Богу, Златан жив! Так почему бы тебе не послать за ним? – предложил Сандро.
- Я не буду посылать за ним, - покачал головой Эйрик, - он уже в летах, зачем ему сюда ехать? Я просто пошлю ему рисунок Милана, пусть скажет, его это работа или нет. Сейчас Адриана позову, пусть съездит. Но у меня есть еще один вопрос…
- Еще один… - Милан с притворным ужасом принялся рассматривать резные балки потолка.
- А как же, слушай, а почему тебя так назвали? Ну, я имею в виду, Радун жил на самой окраине королевства, там это имя редко встречается. У нас-то здесь оно распространенное.
- Святой Милан – это крестная слава рода моего крестного, Феоны. И это было его желание, чтобы меня этим именем назвали.
- Наместник велел передать, что не хочет, чтобы ты тратил силы и ехал в город. Просто скажи, твой это был кинжал или нет, - скороговоркой выпалил заученные фразы Адриан, усевшись рядом с дедом на крыльце его дома. День был хотя и ветреный, но теплый, и посидеть на солнышке было приятно.
- Давай сюда, - разрешил Златан, устраиваясь поудобнее. – Посмотрим, что ты там привез.
- Но это не сами ножны, - напомнил Адриан.
- Да я понял, понял, - Златан потянул за шнурок, развязывая кожаный мешочек, вынул свиток, развернул и сразу же убрал обратно. Адриан, смотревший вниз, на залитую солнцем еще зеленую августовскую долину, не заметил, как дрожат руки его деда.
- Итак, что мне сказать Наместнику? – поинтересовался Адриан.
- Ничего. Завтра к вечеру я сам приеду.
- Но он же…
- Никаких «но»! Как я сказал, так и будет. Больше мне передать нечего. Ты еще успеешь вернуться засветло и постоять в карауле у его дверей, сегодня же твоя очередь. Вот поешь и поезжай.
Адриан вздохнул, не решаясь спорить. К тому же, ему уже давно начало оказаться, что дед знает, что происходит в городе лучше его самого.
- Нет, спасибо, я не устал и не голоден, не волнуйся, дедушка. Наместник и так будет недоволен, что ты обеспокоился. И чем раньше я приеду, тем лучше, - Адриан поднялся со ступенек и поправил плащ.
- Бог с тобой, дитя мое, отправляйся в дорогу! И пусть Наместник за меня не тревожится, я поеду не спеша. И охрана мне не нужна, не так уж тут и далеко, - улыбнулся Златан, видя, что Адриан собрался что-то спросить.
Уже к полудню Эйрик понял, что из-за целого списка ставших совершенно неотложными дел не успеет вернуться к обеду. Да и Милан с Сандро, которых ему пришлось послать в предместье с несколькими важными поручениями, тоже вряд ли смогут это сделать.
Впрочем, Эйрик, носившийся по городу, был даже рад, что все они не сидят в крепости – иначе день ожидания был бы мучительно долгим…
Дома он оказался только часам к пяти. Во дворе его никто не встречал: это означало только одно - ни Аэлинн, ни Милана и Сандро на месте еще не было…
Эйрику оставалось только надеяться, что Аэлинн успела заехать хотя бы выпить чаю и оставила ему записку. Наместник, ни на кого не глядя, бросился к себе, но на галерее, что вела вдоль королевских покоев к его комнатам, его вдруг остановил знакомый с детства голос, полный веселой мудрости:
- И куда это ты так бежишь? Мы что, уже горим? Или за тобой гонятся два голодных медведя?
Эйрик споткнулся, развернулся и бросился обнимать поднявшегося ему навстречу из кресла у окна Златана.
- Когда ты приехал? Прости, я не мог тебя встретить. Я распорядился, чтобы тебя сразу отвели отдохнуть! А обедом накормили уже?
- Не волнуйся, - Златан сел и потянул за собой Эйрика, который устроился рядом на подоконнике. – Когда я приехал, здесь была твоя сестра. Ее радушие и гостеприимство напомнили мне старые времена. Так что все в порядке.
- Я не хотел тебя беспокоить…
- Я знаю. Но ты потерпишь, если я подожду с рассказами, пока все не соберутся?
- Конечно, я понимаю.
- Да? И не будешь срывать нетерпение на каждом, кто попадется под руку? – прищурился Златан. – Знаю я вас! Пока суть да дело, одного пошлешь с драконами сражаться, другого жар-птиц приручать…
- Как мне не хватает твоих шуток! – блаженно улыбнулся Эйрик. – Как в детстве!
- Мне тоже не хватает того, что было раньше. Но, как говорил король Крунислав, мы должны постараться, чтобы нам было не стыдно нашего будущего, когда оно станет прошлым. Давай-ка, расскажи мне сам пока, как идут дела…
Первой вернулась Аэлинн и сразу устроилась с пяльцами в покоях Эйрика, изредка поглядывая на старого оружейника, который делал вид, что просто дремлет в кресле. Начался дождь, по черепице крыши застучали тяжелые капли.
- Ты волнуешься, - Эйрик подошел к сестре, - о, тебе осталось не так уж много вышивать!
- Очень волнуюсь! И как они там под дождем… Представляешь, как сильно Милан всегда хотел узнать что-то о своих родителях?! И вдруг сегодня что-то выяснится?! Я так надеюсь!..
- Да, хорошо бы, чтобы так и было, - кивнул Эйрик. – Они уже должны скоро приехать.
И, точно, через несколько минут у дверей раздались шаги, и Эйрик услышал, как Милан с Сандро в шутку препираются, кому входить первым. Не выдержав, наместник вскочил и сам распахнул дверь, втащив обоих в комнату.
Надо сказать, что дождь застал Милана и Сандро уже в дороге, и вид у них был не ахти: плащи промокли и были забрызганы грязью… Впрочем, это, кажется, это заметили все, кроме Златана. Он резко встал, легко, словно помолодел лет на тридцать, подошел к Милану и крепко его обнял его.
Ничего не понимавший Милан застыл в изумлении. К тому же, его было неудобно, что белоснежная туника старого ружейника стала грязной от его плаща.
- Мой принц, - порывисто прошептал Златан. - Мой принц…
- Ты не мог не знать эту историю, - начал Златан, повернувшись к Эйрику, когда все немного успокоились и расселись по местам. – Когда Крунислав был еще наследным принцем, один раз он победил на турнире лучников. Ну, ты же знаешь, такие каждый год проводились раньше. Любой мог придти, только лицо маской закрыть, и попытать счастья. Я сделал тогда для победителя кинжал и меч – и вот эти как раз ножны и были. Поэтому и короны на них нет. Я хорошо помню этот день…
Рассказ Златана затянулся, это стало ясно уже давно. Эйрик с Аэлинн тревожно переглядывались: на Милана было страшно смотреть, он сидел с совершенно каменным выражением лица. Наконец, Эйрик тихо поднялся и приоткрыв дверь, стал вполголоса отдавать какие-то распоряжения стоявшим в карауле воинам. Сандро с жалостью посмотрел на Милана и старательно чихнул.
- Эйрик, - позвал бард, - у тебя совесть есть?
- Не знаю, не находил, а что? – поинтересовался Наместник, закрыл дверь и на всякий случай запер ее. Он знал, что стражи ничего особенного услышать не могли, но вдруг понял, что совершенно не хочет, чтобы к его покоям сбежалась вся крепость.
- И он еще спрашивает?! Что?! А то, что мы пришли сюда с дороги, голодные и холодные. А все потому, что кто-то, видите ли, слишком долго ждал… Ты бы хотя бы чаем горячим нас напоил.
- А это еще зачем? – Эйрик сделал вид, что очень удивился. – Как говорил мой прадедушка, не сахарные, не растаете. Хотя, - задумался он, - если вы не будете чихать и кашлять, от вас будет больше толку, - краем глаза он видел, что Милан немного успокоился и перестал сжимать побелевшими пальцами подлокотники кресла. – Я уже послал к Томо насчет ужина.
- А пока он накрывает на стол, я хочу сходить в часовню. Эйрик, пожалуйста, можно ключ? – Милан встал, подошел к Аэлинн и постарался улыбнуться, подавая ей руку. – Пойдем, душа моя?
Когда они оказались на пустой узкой лестнице, ведущей в башню с часовней, Милан остановился и притянул Аэлинн к себе.
- Не тревожься так из-за меня. Я знаю, это свидетельство твоей любви, которую я никогда не надеялся завоевать, но я не хочу, чтобы ты так беспокоилась…
- Видел бы ты свое лицо, - покачала головой Аэлинн.
- У меня такое чувство, что я попал под сход снежной лавины, но я справлюсь. И, несмотря на потрясение, я счастлив. Благодарение Богу, я теперь знаю, кто мои родители!
- И ты можешь ими гордиться, потому что они были добрыми и достойными людьми. И неважно где ты, здесь или в горах, для меня ты всегда, – Аэлинн чуть не сказала «был королем», но вовремя прикусила язык: этому слову лучше было не звучать, - самый лучший. Ты слышишь?
- Да. А ты для меня всегда была принцессой, - улыбнулся Милан.
Запирая двери часовни, Милан увидел, что внизу их ждет Эйрик. Тот стоял, прислонившись к стене и смотрел прямо перед собой, потом выдохнул и направился к ним.
- Дорогие, - сказал Наместник, обняв сестру и друга, - я так сильно вас люблю, что не мог бы любить больше, если бы вы были королем и королевой, а я – нищим у городских ворот.
- Что-то я почти не видел у тебя здесь нищих, - заметил Милан.
- Это не моя заслуга. Твой отец научил меня заботиться прежде всего о тех, кто слабее. А я по мере сил с Божией помощью стараюсь делать то же, что и он. И, вообще, не перебивай, - сдвинул брови Эйрик и едва сдержал улыбку, заметив, что Аэлинн и Милан все еще держатся за руки, - если будешь меня перебивать, мы останемся без ужина.
- О, тогда молчу, я вовсе не хочу, чтобы Аэлинн была голодной.
- Вот ее-то Томо завсегда накормит, а нас с тобой – это еще как посмотреть, - фыркнул Эйрик. – Милан, я люблю тебя как брата и не решусь советовать и ничего не дерзну просить. Я знаю, ты потрясен, и хочу дать тебе время. Я не хочу, чтобы это известие давило на тебя, как каменная плита. Сегодня среда, давайте вернемся к этому разговору в субботу в полдень. И если ты решишь, то в воскресенье мы после Литургии на соборной площади обо всем расскажем. И еще я хочу ,чтобы ты знал: если бы мы тебя не нашли, здесь при моей жизни не было бы короля… Думаю, тебе сейчас хочется оказаться в горах, правда? Хотя я не знаю, кто был бы лучшим королем, чем ты. Разве что, твой отец…
Ночной сторож только что обошел кафедральный собор и собирался свернуть на улицу Свечей, но вдруг заметил быструю тень, мелькнувшую у королевской усыпальницы. Забеспокоившись, он прокрался по тропинке между кустами боярышника и увидел, что какой-то человек в обычном черном плаще просто усыпал могилу короля и королевы розами – он принес их целую охапку. Сторож присмотрелся, успокоился и пошел обратно: любому ясно, что только Наместник мог себе позволить столько роскошных, с длинными стеблями цветов! Но если бы ночной сторож немного задержался, то очень бы удивился… Человек, принесший на могилу короля Крунислава розы, вдруг рухнул на колени и разрыдался. Капюшон с его головы упал, и по плечам рассыпались недлинные густые пряди, но не каштановые, как у Эйрика, а совсем темные…
| |
|
Христианское творчество / Анастасия Даль / "В горах мое сердце" глава 6-7
