Возможно, это часть какого-то странного ритуала:
образ жены мне шепчет слова на ушко.
Работа, какой бы она ни была, она все же задрала.
Рука ведет по глазам, отпустив подушку.
И я понимаю, что в это мгновенье, возможно,
я поднимаюсь. И нет никаких сомнений:
это очень важная часть, но выполнить сложно.
Это часть ритуала, назовем ее – пробужденье.
Сознанье приходит. Но как-то бессовестно скупо;
темно в коридоре. О чем-то ворчит холодильник.
На кухонном столе – разбросанных мыслей трупы.
И - толи кофейная чашка, толи будильник.
Но мысли не ярки еще, и краски не так уж и броски:
еще кофейку. Обозначу себя в одежде.
В карманах пошарю: разве что нет расчески,
а в остальном все как всегда – как и вчера, как прежде.
Такой вот, представьте, генно-природный фокус.
Когда-то была нужна, а теперь и не вспомнить даже.
Взгляну в окно: проезжает мимо автобус,
везет людей на работу. Значит, и мне туда же.
Какой бы она ни была, она все же уже задрала.
Но кто убежденно ответит, что только лишь хлебом единым живы:
а к хлебу-то что? сигареты, ларьки, магазины.
Вот – кофе. Они тоже часть какого-то ритуала.
И я на нее пойду. А пока буду ехать, сонно,
вспомню слова старушки из давнего кинофильма:
А есть ли на вашей улице храм? - Не помню.
Хотя, часто, должно быть, его проезжаю мимо.
| |
|
Христианское творчество / Крыштоплюк Владимир Евгеньевич / Ритуал
