В ночь на Рождество...

Татьяна Туртанова

Предпраздничная суета не утомляла, наоборот, как в детстве, вдруг настигло волнующее ожидание праздника, и запах хвои да мигающие огни на разряженных повсюду ёлках, только добавляли ощущения чего-то необычного. Вечер был тёплым, - относительно, конечно, - ведь природа укутала землю мерцающим снежным покрывалом, и декабрь уже успел напугать звенящими морозами, поднятыми по самые брови, воротниками, да сугробами, из которых без помощи спецслужб не выбраться. Но сегодня было так тихо, и лёгкий морозец только придавал обаяния красоте белоснежных, вьющихся серпантином новогодней мишуры, улиц. Надежда шла неторопливо, всматриваясь в прозрачность воздуха, словно из него могли с любую минуту вынырнуть самые загадочные, сказочные существа. Мандариновый аромат уносил в далёкое детство, и она видела морщинистые, добрые, самые заботливые руки в мире, - мамочки. Вот уже год, как её нет рядом, и свыкнуться с этой мыслью – невозможно. Надя вглядывалась в мамины глаза на фотографиях, такие печально-глубокие, и всё её тело охватывала дрожь, дрожь неприятия этой нереальной ситуации, когда уже никогда не прижаться к родному до боли плечу.
Вдруг пошёл лёгкий снежок, и Надежда ускорила шаг, но потом что-то остановило её. Она взглянула на темнеющее небо. Прямо над её головой зажглась яркая, переливающаяся всеми цветами радуги, звезда. Она появилась внезапно, и прямо над Надеждой сияла своими волшебными лучами, словно посылая ей неведомые сигналы. Что это? От звезды отделился луч, и стал медленно спускаться к земле. Заворожено смотрела она на это рождественское чудо, боясь поверить своим глазам. Казалось, что лучик подплыл прямо к ней, и коснулся сердца.
Вся жизнь пролетела у Наденьки перед глазами, она вспомнила, как мама водила её гулять, водила на выставки, концерты, в любимый ею зоопарк, как пела ей нежные, мелодичные песни, и голос у неё был звонкий, заливистый, но всегда нежный, - всегда. Вспомнила, когда она, заболев воспалением лёгких, бредила в жару, - только взволнованные, полные любви, глаза мамы исцеляли, приносили облегчение, словно брали на себя всю тяготу болезни. Росла Надя шаловливым ребёнком, и маме часто приходилось мазать зелёнкой содранные в кровь локти и коленки. Но никогда не упрекала, не ругала мама, - обнимет: «Ну что же ты, надо же быть осторожнее, доченька моя», - и смотрела как-то бесконечно ласково, гладя по курчавой голове. Много в жизни довелось им обеим испытать. Мама всегда была рядом, всегда помогала в трудную минуту, через расстояния слышала и видела, что происходит с её дочуркой, родненькой кровиночкой.
И вот мамы нет. Не может быть. Как? Уже год терзаний, но никак не могла Надя осознать, что это навсегда. Слёзы предательски брызнули из потухших глаз. И вдруг засветился лучик аленьким цветочком, лепестками обнимая плачущее, тоскующее сердечко. Голос мамы звучал в глубине, она говорила ей о своей ЛЮБВИ, о том, что всегда рядом, всегда вместе с ней, и что нет расставания для настоящей ЛЮБВИ, ни в небе, ни на земле. Надя явственно слышала родной голос, и сердце трепетало её близостью, чувствуя её тепло и заботу, как прежде.
Вернувшись домой, Надя взяла в руки самую любимую мамину фотографию, прижала к сердцу. Мама улыбалась, и такой живой, лучащейся была эта улыбка. Нет расставаний, она рядом, рядом, как всегда.
Что-то в глубине отозвалось, сердце забилось чаще, и слёзы радости вновь обретённой встречи, горячим потоком полились по щекам. Рождество. Какие подарки мы только не получаем в этот удивительный зимний день, - думалось ей. Звёздный лучик кружил вокруг любящих сердец, обнявшихся за чертой разлуки. Кружил, и Радостью наполнялись прозрачные глаза Надежды, ведь в этот миг она уверовала в Бессмертие ЛЮБВИ. В ночь на Рождество.