На полотне изображены две сестры-аллегории. То есть две формы внутреннего отношения к Богу: вера и безверие, две формы познания мира: наука и вера, наконец, две формы познания Бога, одна через следствие, другая через причину. В первом случае, слева, мы видим опыт опосредственного приобщения ко Христу, и справа, - опыт непосредственного общения с ним, через молитву, причащение и крестный путь. Сложенные у груди руки знаменуют акт причащения. Левая рука служит престолом правой, поверхность стола заменяет плат, лампада с маслом символизирует тело и кровь Христовы, блюдце – ясли, сложенные крестообразно ветви вербы - крестный путь человека. Одни ветви прокладывают дорогу к Богу (смирение и покаяние), одна ветвь ведет в сторону и пропасть. Пламя лампады олицетворяет Свет мира. То есть Бог, но не кабы чей и не кабы какой, но истинный, бог христианский. И если при входе Господа в Иерусалим Христу кидали пальмовые ветви, в знак признания в нем миссии, спасителя народа и государства израилева на земле, то вербой мы чествуем бога и спасителя не тел но душ человеческих во веки вечные.
Почти все элементы картины имеют смыслообразующее значение, но только один является ее неотъемлемой частью. Если из композиции убрать книгу, убрать ветки вербы, даже если сестер, - картина станет скучной, пустой, - так должно быть и мир осиротеет без человека, но полотно не перестанет быть. И только без пламени лампады картина будет немыслима. Даже если свет не исчезнет вслед за своим источником, происходящее на полотне станет бессмысленным и нелепым. Вот она, - первопричина мира. Девочке слева стоит только поднять глаза, чтобы увидеть ее.
Тысячи ученых роются в земле в поисках солнца, не удосужившись поднять голову, чтобы увидеть его на небе. Двое студентов терзают многотомный труд писателя-гения пытаясь доказать или опровергнуть существование автора. Две обезьяны, напялив очки, рассуждают о том, есть ли человек, который ежедневно приносит им пищу, поит и обогревает их жилище.
Впрочем, жажда знания не порок. Сомнение есть великая христианская добродетель, а всеверие, что травинка на ветру. Недаром святые отцы дар рассуждения ставили превыше любви. «Фома, - единственный из апостолов не побоявшийся перед всеми обнаружить свое не неверие, но вопиющую потребность в вере: «Дай, вложить перста в раны!» «Вложи и пусть через тебя, спустя века, и не видевшие уверуют!»
Познание мира не всегда приводит к вере, но только знание дает возможность оценить мир во всем его многообразии. При этом только знание, без веры, не даст насладиться им в полной мере. Картиной можно любоваться, не понимая ее смысла, но только понимающий оценит ее, а из числа понимающих только верящий в истинность ее содержания приимет и оценит сполна. Господь не навязывает себя, ни свое присутствие, ни мудрость, ни красоту созданного мира. Так и не одна деталь картины не навязывает свой скрытый смысл, не выглядит как нагромождение символов. Незнающий – созерцай, а знающий – рассуждай.
Подводя итог вышесказанному можно выделить следующие тезисы, лежащие в основании полотна.
Вера не требует доказательств, а доказательства не обуславливают веру. Поэтому каждый верующий знает, но не каждый знающий верит. Бог светит всем, и тем, кто верит в Него и тем, кто нет. При этом знающий созерцает Бога, верующий принимает. Верующий созерцает, неверующий зрит. Верующий зрит, неверующий слеп. Одни жаждут доказательств бытия божьего, другие жаждут общения с Ним. Одни укрепляются в следствии, другие в причине.
Не может быть следствия без причины,
Не может быть мира без творца.
Уберите с полотна лучину,
Уже не будет полотна.
В директории "скачать" фрагмент картины
| |
Увеличить
|
Христианское творчество / Миронов Андрей Николаевич / Знание и Вера. 2007. Холст, масло, 60×90.
