* * *
Прохладный вечер безупречно тих,
Как оперный театр безлюдный, гулкий.
Опять иду из храма Всех Святых,
И лай собачий тонет в переулке.
И только добавляет тишины
На сердце, что полным-полно покоя.
…Нет, всё же мы души не лишены –
Понять не можем, что она такое:
То доверяем взоры небесам,
То ищем чудо где-то под ногами.
А сколько душ упрятано в лесах!
А как ручьями плачет каждый камень!
И в каждом камне – Лотова жена,
Кума-домохозяйка из Содома.
И, может, вовсе не ее вина,
Что оторвали бедную от дома
Три странника и муж – в какой-то рай
Без фильмов про любовь и поварёшки.
И в том раю бесплотном помирай
Без кресла, без газет, любимой кошки!
…А ты идешь неспешно вдоль села
Под запахи костров, косые взгляды.
И ощущаешь вечность их тепла.
И признаешь, что так тебе и надо:
Речушки улиц, роскошь тишины,
Свет, любящий тебя, с икон сошедший,
И дни, как перламутровые сны,
Которых в этой жизни – меньше, меньше…
Но дни и сны огромны. Пережив
На черной почве Вечность хоть однажды
Во весь ее разбег – ты уж мотив
Ее – к тому же, может, самый важный.
| |
|