МАТЕРИНСКИЕ СЛЁЗЫ
(подлинная история о силе материнской любви)
ВЬЮГА
- Матерь Божья, Заступница наша, призри на рабу Твою, спаси сына моего непутёвого Степана. Изболелась душа моя о нём. Никого у меня нет в этой жизни кроме него. Пошёл он по отцовской тропинке, встал на путь пьянства и жестокости. Всю свою жизнь я терпела побои отца, затем мужа, но не могу допустить, чтобы руку на меня поднял сын.
На Тебя, Матушка Заступница и на Сына Твоего надежда и упование. Вразуми Стёпушку, не дай его грешной душе погибнуть, спаси его…
Женщина более не могла сдерживать своих рыданий, и, упав на колени перед образом Тихвинской иконы Божьей Матери, злилась слезами. Её маленькие худенькие плечи время от времени то вздрагивали, то затихали. …А за окном шумела и гуляла вьюга, заметая все пути и дороги.
Степан шёл наугад, как ему казалось, уже много часов. Нигде не было видно ни огонёчка, ни одного места, где можно было бы укрыться и переждать непогоду. Вокруг были только снег и непроглядная тьма. Холода не чувствовалось – добротный полушубок и изрядное количество выпитого спиртного делали своё дело. Сильно хотелось спать. Степан, в конец измученный борьбой с ветром, решил сдаться. Прислонившись к какому-то бугорку и, поплотнее завернувшись в полушубок, задремал. И в тот же миг его окружило приятное тепло и, вот уже нет вокруг ни заснеженного поля, ни холодного ветра, а лежит Степан на мягкой траве. А рядом с ним сидит его матушка, молодая, красивая, ласково гладит его по голове и тихо поёт. Потом вдруг берёт его за руку, поднимает с травы и ведёт за собой.
- Вставай, Стёпушка, проснись сыночек, нельзя спать в пургу.
- Но куда мне идти, мама? Я сбился с дороги.
- Иди на мой голос…
Степан вздрогнул и проснулся. Хмельного угара как не бывало. Голова и мысли были ясными. Степан почувствовал, что начинает замерзать.
«Что это было? Сон? А если нет? Я действительно мог погибнуть. Надо постараться найти дорогу. Мама что-то говорила про голос…»
Прислушавшись, он действительно, сквозь вой вьюги ясно различил голос матери, зовущий его из темноты. «Видимо я близко от дома, если даже могу слышать её голос» - подумал про себя Степан и смело отправился в путь.
Но надежды на скорое возвращение домой не оправдались. Прошло не менее часа, когда где-то вдалеке Степан заметил несколько мерцающих огоньков. Каково же было его удивление, когда он понял, что перед ним храм. Степан долго стоял в смущении перед закрытыми вратами, не решаясь войти. Однако холод и волчий вой заставили переступить порог храма.
В притворе было темно. Лишь маленький огонёк лампадки освещал икону Спасителя, висевшую над входом. Степан поднял глаза на икону, в этот момент ему показалось, что глаза Спасителя живые и взгляд этот проникает в самое сердце. «Померещилось…»,- подумал Степан и осторожно вошёл в храм.
Тепло, запах свежевыпеченного хлеба, ладана и свечей окутали и одурманили его. Степан почувствовал внезапную слабость, ноги подкосились, и всё вокруг потемнело. Сквозь дурноту и непроглядную темень он чувствовал, что ему растирают лицо, руки и грудь.
- Ну, как, живой? Что скажете доктор?
- Слава Богу, батюшка, организм молодой, быстро поправиться. Не пойму только как он здесь оказался. В такую метель и на лошади не добраться.
- Может живёт где-то поблизости?
- Никита сказал, что этот парень из их деревни. А это в 25 км отсюда.
- Да, загадка. Ну, ладно. Укройте его потеплее, и пусть поспит. Потом разберёмся. А сейчас все на службу. Сегодня Литургия Преждеосвященных даров. Не будем терять времени зря. Эти слова были последними, которые Степан слышал. Затем он снова погрузился в темноту, но на этот раз сон его был крепким и спокойным.
Проснулся Степан оттого, что что-то щекотало его нос, и при этом слышался тоненький детский смех. Он осторожно открыл глаза и прямо перед собой увидел хорошенькое личико маленькой девочки. Она смотрела на него без всякого смущения и страха, насмешливо разглядывая. Такое поведение малышки приятно удивило Степана. Он улыбнулся ей в ответ.
- Ты уже проснулся? – голосок у девочки был чистый и мелодичный.
- Да, проснулся.
- Тогда пойдём скорее в храм, там сейчас поклоны будут.
И не дожидаясь ответа, она взяла его за руку и повела в храм. Степан, словно повинуясь неведомой силе, робко последовал за девочкой. Они пересекли небольшую комнату и очутились внутри храма. Девочка бойко прошла через весь храм и остановилась у правого клироса, небольшого резного балкончика со скамеечками для певчих. Степан осмотрелся. Прямо перед ними до самого потолка располагался иконостас. Лики Спасителя, Божьей Матери и Святых угодников словно приковали к себе внимание Степана. Он не мог отвести от Них взгляда. Сердце его билось так сильно, что казалось ещё секунда, и оно выпрыгнет из груди. Внезапно боковая дверь иконостаса открылась и из неё на солею вышел священник в серебристо-чёрном облачении. Он встал напротив закрытых царских врат и, произнеся:
«Владыко живота моего! Дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не дашь ми!», перекрестился и сделал земной поклон.
Все присутствующие в храме, повторили то же самое. Степан почувствовал, что девочка тянет его руку и приговаривает:
- Повторяй за мной, это не трудно, ты научишься.
Он опустился на колени и отдал земной поклон.
«Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй мне, рабу Твоему!». И снова поклон. Но на этот раз Степан делал его от чистого сердца, с радостью подчиняясь своей маленькой «повелительнице». Девочка явно довольна результатом своих трудов. Она широко улыбается и шепчет: «У тебя хорошо получается!»
«Дай, Господи, зрети все мои согрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь» И вновь поклон.
- А теперь крестись и делай двенадцать поясных поклонов. Смотри на меня и повторяй. Потом батюшка еще раз прочитает эту молитву целиком и снова поклонимся после этого.
Степан внимательно слушал и усердно повторял всё, что ему говорили. Какая то таинственная сила владела в этот миг его сердцем, его душой. Ему хотелось, как можно дольше стоять здесь, держа за руку это маленькое существо с большими голубыми и бездонными, как небо, глазами. Он ни слова не понимал в том, что читалось и пелось на службе, но это не мешало ему чувствовать себя маленьким беззаботным мальчиком, счастливым и безмятежным.
Внезапно Царские врата растворились. С клироса лёгкой, неслышной походкой спустилась девушка в черной кружевной накидке с капюшоном. Она встала перед Царскими вратами, опустилась на колени и запела.
На мгновение Степану показалось, что он слышит пение Ангелов, настолько необыкновенным и чарующим был этот голос. Сердце Степана сладко сжалось в груди, а душа, переполненная новыми неведомыми чувствами, расправив крылья, парила под куполом храма.
До самого конца службы простоял Степан на том самом месте, куда его привела девочка. Малышка держала его за руку, время от времени подсказывая шепотом, что нужно делать.
В конце службы отец Василий прочитал проповедь, рассказав прихожанам о Великом посте и для чего нужен пост человеку. После проповеди все стали подходить к батюшке, прикладываться к Кресту. Малышка потянула Степана за собой, но на этот раз Степан остановился.
- Как тебя зовут, принцесса? – спросил он, присев на корточки, чтобы лучше разглядеть девочку.
- Елизаветой меня зовут. Ну, пойдём же, батюшка добрый, он тебя не укусит.
Степан улыбнулся и покорно пошёл за Елизаветой.
Батюшка, приложив к губам Степана крест, сказал:
- Нам надо поговорить, но я не могу настаивать. Если Вы ещё не готовы к разговору со мной, то так прямо и скажите. Я не обижусь.
Степан медлил. В его душе от всего случившегося за этот день так перевернулось и перемешалось, что без посторонней помощи ему было уже не обойтись.
- Я готов поговорить с вами, батюшка.
- Вот и прекрасно. Тогда сделаем так. Сейчас будет трапеза, а потом мы с вами спокойно уединимся и поговорим. Договорились?
- Конечно.
- Вот и хорошо. Елизавета проводит вас в трапезную, познакомьтесь, поговорите с людьми, а мы с Никитой подойдём попозже.
ПОКАЯНИЕ
- Ну, что же, Степан, давайте для начала познакомимся. Меня зовут отец Василий. Я настоятель этого храма в честь Живоначальной Троицы. Живу в деревне, что в трех километрах отсюда с матушкой и пока пятерыми детьми.
- Пока?
- Да, у меня трое своих и двоих новорожденных подбросили на порог. Так что, в любой момент семья моя может увеличиться.
- Разве такое бывает, чтобы матери детей бросали?
- Конечно. К счастью это происходит не так часто. Но бывает и еще хуже, когда дети оставляют престарелых больных родителей на произвол судьбы, без помощи, в нетопленном доме, голодными. У меня уже три старушки живут при храме, вы их видели сегодня на трапезе. Их всех в своё время бросили сыновья-пьяницы, и если бы не добрые люди, давно бы уже умерли от голода и холода.
Степан молчал, низко опустив голову. Слова священника, как раскалённый меч, насквозь прожигали его сердце. Ведь это о нём, и о таких как он, говорит батюшка. Впервые за всю свою жизнь он осознал, почувствовал глубокую вину перед матерью. В последний год Степан только и занимался тем, что днём шатался по кабакам центральной усадьбы, а вечером, кое- как, протрезвившись, шёл сторожить коровник. На другую работу его не принимали, так как трезвым его давно уже никто не видел. А ведь когда-то он был отличным кузнецом, мастером своего дела. В их деревни у него была собственная кузница, люди уважали и ценили Степана за умелые руки, доброту и отзывчивость. Так было до той поры, пока в их деревню не приехала на летний отдых молодая актриса.
Увидел её Степан и «потерял голову» от её красоты. Стал ухаживать, осыпать цветами и дорогими подарками. Светлана Алексеевна стала отвечать на его ухаживания, но лишь для того, чтобы не скучать в «этой дыре». Мать, видя всё это, спросила:
- Сынок, у тебя серьёзные намерения к этой девушке?
- Да, я хочу на ней жениться!
- Да ведь не пара она тебе. Погуляет с тобой, поиграет и уедет в столицу. Не нужен ты ей там будешь. Разобьёт она твоё сердце, погубит твою душу. Ни какими слезами мне не вымолить тебя будет! Одумайся!
Но душа Степана, ослеплённая чарами красавицы, не могла или не хотела посмотреть правде в глаза. От материнских слов Степан пришёл в негодование. Впервые за всю жизнь он повысил на мать голос:
- Не смей вмешиваться в мою жизнь. Нравится тебе это или нет, но я женюсь на Светлане и уеду с ней. Там меня ждёт другая жизнь. А ты можешь оставаться в своей «дыре».
Сказав это, Степан выбежал из дома, громко хлопнув дверью. Варвара Степановна еще долго сидела за столом, глядя вслед убегающему сыну, и чувствовала, что потеряла его.
С этого самого дня отношения между матерью и сыном резко изменились. Степан приходил очень поздно, молча, не отвечая на материнские расспросы, съедал свой ужин и уходил в сельник. На рассвете так же молча, не замечая матери, уходил.
Варвара Степановна взяла на себя подвиг строжайшего поста и молитвы о своём заблудшем сыне. Здоровьё её, и без того хрупкое, от нанесённой сыном душевной раны и подвига сильно подорвалось. Вначале стало часто болеть сердце, затем появилось одышка. Сильная слабость не позволяла ей уже делать домашнюю прежнюю работу. Добрые соседи, видя бедственное положение женщины, стали во всём ей помогать. Но в конце лета неожиданная смерть хозяина семейства, заставило их продать всё и переехать в город, поближе к родным. Так Варвара Степановна осталась одна.
В начале сентября, когда Степан уже в душе праздновал победу, он внезапно застаёт свою возлюбленную в объятиях другого мужчины. Выслушав все оскорбления Степана в свой адрес, она с улыбкой ответила:
- Дорогой мой, дурачок. Неужели ты действительно поверил, что я выйду замуж за кузнеца в то время как богатейшие мужи осыпают меня цветами и драгоценностями?! Я вообще не собираюсь лишать себя свободы, я живу, так как мне нравиться. Не будь таким наивным, мальчик, мне было бы стыдно появиться с деревенщиной в приличной обществе. А теперь можешь быть свободен. Я уезжаю немедленно, и не смей меня преследовать.
Слова «били Степана по лицу», словно жгучие пощечины. В ответ он даже не смог вымолвить и слова.
С этого дня Степан крепко запил. Все свои оставшиеся сбережения он оставлял в кабаках и закусочных. Дома стал появляться как можно реже, почему- то обвиняя в случившемся свою мать.
«Накаркала!» - со злом выговаривал дружкам, когда был сильно пьян.
Наступила осень, дождливая, промозглая. Варвара Степановна ослабела настолько, что уже с трудом могла передвигаться по комнате, не могла топить печку. Односельчане, зная её положение, иногда забегали к ней, чтобы потопить печку, приготовить еду. С благодарностью и со слезами на глазах принимала Варвара эту помощь.
Некоторые, видя в Красном углу иконы, с сарказмом спрашивали:
- Что же, Варвара, тебе Бог то не помогает? Ведь ты же веришь в Него. Почему же ты так мучаешься и страдаешь? Не слышит Он тебя?
На что Варвара со смиренной улыбкой отвечала:
- Да как же не слышит? Вы же пришли ко мне, накормили, напоили, по хозяйству помогли, поговорили. Ведь это Он вас ко мне прислал! Если бы Господь не слышал меня, то умерла бы я давно уже от голода и холода.
- Пусть так. А сын твой в кого превратился? Как допустил Он это?
- Это мой Крест. И несу я его до поры до времени. Верьте мне, дорогие мои, наступит еще время, когда вы будете гордиться моим Степаном и рассказывать о нём, как о живом примере.
Видя искреннюю веру и оптимизм женщины, соседи только разводили руками.
Отец Василий слушал Степана внимательно, не перебивая и не вставляя своего мнения. Горькой и мучительной, но совершенно необходимой была эта исповедь. Совершенно внезапно, словно луч солнца, пробившийся сквозь чёрную тучу, открылись у Степана ослепшие очи. Взглянув ими на прожитый год, Степан ужаснулся. Он попытался вспомнить глаза матери и вдруг понял, что не может этого сделать.
- Батюшка, представляете, я ведь даже не помню, какого у неё цвета глаза. Мне страшно, батюшка…!
- Это хорошо, сын мой, только не бояться надо, а исправлять свои ошибки, пока еще есть время. Никита говорит, что мама твоя, Варвара Степановна, несколько дней назад обезножила. Ноги у неё отнялись, сердце уже не выдерживает. Уход ей нужен хороший, питание усиленное, и частое причастие. Если ты не против, то буду заезжать к вам по воскресеньям, исповедовать и причащать маму.
А сейчас давай я благословлю тебя на дорогу и отправлю с Никитой домой в санях. Поторопись сынок исправить ошибки. Жизнь наша коротка и быстротечна, иногда и опоздать можно.
ВОЗВРАЩЕНИЕ
- Никита, скажи откровенно, ты давно работаешь в храме? – спросил неожиданно Степан после долгого молчания. Они ехали в санях, запряженных одной единственной гнедой лошадкой. К её сбруе были навешаны маленькие колокольчики, которые весело и легко звенели.
Никита опустил поводья, давая лошади самой выбирать дорогу домой, а сам удобно пристроился на соломе рядом со Степаном.
- Откровенно? Ну, что ж, я не работаю в храме, я прислуживаю в алтаре, помогая священнику при совершении Литургии. А прислуживаю я с двенадцати лет. Одиннадцатый год пошёл.
На лице Степана выразилось явное удивление. Никита хоть и был застенчивым с детства, но он никогда не говорил ни о храме, ни о батюшке. Он ничем не отличался от своих сверстников, разве только тем, что хорошо учился. Действительно, каждое воскресенье он появлялся на улице лишь под вечер. На это обстоятельство никто не обратил внимание.
- Как же так? Мы живём с тобой в одной деревне, а я практически ничего о тебе не знаю.
- Что за проблема!? Раз Господь открыл тебе нашу семейную тайну, значит пришло время нам узнать друг о друге побольше.
- Ты знаешь что-нибудь о моем матери? Как она?
- Болеет она тяжело. Только вера и милость Божья дают ей силы жить и бороться за тебя. Она верит, что ты станешь настоящим человеком. Материнская молитва со дна ада достать сможет.
- И разбудить тоже…
- О чём это ты?
И тут Степан поведал Никите о своём чудесном спасении, о голосе матери во время вьюги, который вывел его к храму. После этого надолго оба замолчали. Каждому было о чём поразмыслить.
Но вот вдалеке показались уютные знакомые домики. Лошадка, завидев их, приободрилась и ускорила шаг. Дом Никиты стоял у самого края деревни. Это был большой добротный дом с мезонином и резным петушком на самой макушке. Никита выбрался из саней и протянул руку Степану.
- Может зайдёшь, попьём чайку с дороги.
- Прости, ещё увидимся, а сейчас мне надо скорее домой. Надеюсь, что меня ещё ждут там. Помолись за меня!!!
Варвара Степановна, проведя всю ночь в слезах и молитве о сыне, и, почувствовав некоторое душевное облегчение, под утро забылась сном. Сил, чтобы доползти до постели у неё уже не было, поэтому она, подложив под голову ладони и смиренно предав свою душу в руки Божии, заснула под иконами.
Проснулась она оттого, что яркое солнце слепило ей глаза. Внезапно Варвара отчётливо услышала голос:
- Проснись, Варвара! Услышана молитва твоя! Сын твой будет спасён, только не оставляй своих молитв о нём!
В тот же миг свет погас. Варвара открыла глаза, подняла свой взор на иконы и со слезами радости благодарила Господа и Его Пречистую Матерь за милость к ней и сыну.
Степан шёл домой. Возвращался туда, где оставил своё сердце, где его ждали и любили, несмотря на грязные поступки, жестокость и нетерпение. Он верил, что сможет начать всё сначала, вернуть потерянное доверие односельчан. Степан шёл знакомой ему дорогой, и с каждым, кто встречался ему на пути, здоровался, спрашивал о делах, о жизни. При этом его лицо светилось такой детской, неподдельной радостью, что люди загорались этим светом, начиная улыбаться и радоваться вместе со Степаном.
- С возвращением, Степан Александрович, с возвращением, дорогой ты наш человек. Если бы ты знал, как нам тебя не хватало!? Надолго вернулись?
- Навсегда. Честное слово, навсегда!
- Вот и молодец! Вот и правильно!
Искренне, от всей души радовались односельчане возвращению Степана домой.
Вот и дом. Знакомая калитка, тропинка, ведущая к крылечку, вся заметённая снегом. Осторожно, словно боясь вспугнуть кого-то, поднялся Степан на крыльцо. Так же тихо вошёл в сени. Прислушался. Осмотрелся. Всё было на своих местах, всё, как и прежде, до его ухода.
«Холодно!» - заметил Степан, - «Давно хорошенько не топили».
И вдруг он услышал голос матери. Он был слабый и дрожащий, но одновременно ласковый и чарующий.
- Кто там? Кто там ходит? Заходите, не стесняйтесь!
В этот миг сердце Степана было готово выпрыгнуть из груди от радости, переполнившей его. К горлу подступил ком. Он не мог произнести не слова. Слёзы предательски хлынули из его глаз.
Варвара сердцем почувствовав присутствие сына, радостно произнесла:
- Стёпушка, сыночек, это ты?
Дверь отворилась и на пороге она увидела сына. Чёрный, похудевший, заросший, но всё с теми же ясными и светлыми глазами, какие были у него в детстве.
- Да, мама, это я. Я вернулся.
Плача как ребёнок, он упал в ноги перед матерью и спрятал свою голову в её ладонях, как это делал маленьким мальчиком.
- Мама, сможешь ли ты простить меня после всего, что было? Прости меня, мама.
- Сынок, мальчик мой ненаглядный, ты со мной, ты снова рядом со мной. Ты спасён, услышана моя молитва.
Она обнимала его голову, гладила волосы, целовала его заплаканные глаза, и в этот миг не было во всей вселенной счастливее людей, чем мать и сын.
- Мама, почему в доме так холодно?
- Ноги мои не ходят, не кому натопить печку и приготовить еду.
- Чем же ты питаешься?
- Жду, пока придёт кто-нибудь и поможет мне. Господь никогда меня одну не оставляет. Всегда кто-то приходит. Вчера утром забегала баба Катя, покормила меня, потопила печку, да видимо слабо, выдуло быстро. От того и холодно.
Степан поднялся с колен, по-хозяйски осмотрел дом и решительно заявил:
- С сегодняшнего дня ты больше не будешь страдать от холода и голода. Ты больше ни в чём не будешь нуждаться. Даю тебе слово!
- Я верю тебе, сынок! Всё теперь будет хорошо!
Степан снова опустился на колени и тихо сказал:
- Матушка, благослови меня на новую жизнь! Я пока еще не умею молиться, поэтому поблагодари за нас обоих Бога за моё второе рождение.
Варвара с радостью благословила его своей нательной иконочкой Казанской Божьей Матери. Степан одел её на грудь и с трепетом приложился.
Не прошло и часа, как в печи уже во всю полыхал огонь. Степан бережно усадил мать в уютное старое кресло, обложил подушечками и укрыл теплым одеялом. Варвара согрелась, на её душе стало светло и спокойно.
Продолжение следует……
| |
|
Христианское творчество / Телегина Наталия Владимировна / Материнские слёзы
