Аннотация:
Слабонервных просьба не входить. От этого рассказа даже здоровых людей трясет и выворачивает.
--------------------------------------------------------------------------------
Сенсационные снимки, продемонстрированные недавно
лондонским профессором медицины С. Кэмпбеллом,
изменили наши представления о внутриутробной жизни.
Из газет.
Здравствуйте. Не знаю даже, как и представиться, потому что пока еще и не родился на свет, так что вроде как и не человек вовсе. Так вот, нахожусь я в данный момент в утробе, где мне вполне уютно и тепло, правда, немного влажновато - но это ничего. Мне всего недель девять и ростом я не больше десяти сантиметров, зато у меня уже и руки, и ноги, и глаза, и нос, и даже язык - все в полном комплекте. И голову я уже могу поворачивать, и кулачок сжимать. Даже лицо у меня свое, особое, и рожи я уже могу строить. В общем, я почти совершенно готовый человек, подрасти только осталось - и в путь. Только вот беда - глаза у меня пока закрыты, отчего пребываю в темноте и неведении. Однако ж на что мне здесь глаза? Чего бы я тут увидел? А вот как освобожусь отсюда, так и увижу ими и свет, и небо, и саму жизнь.
Если со всеми прочими органами я вполне разобрался, то вот зачем мне дырка в голове - ума не приложу. Когда губы разжимаешь, вливается в нее окружающая меня жидкость, на вкус, признаться, довольно противная. Ну а больше здесь и полакомиться-то особо нечем. Будем надеяться, что снаружи мир поразнообразнее в плане вкусностей. Там уж и напробуюсь всего. Наверное, эта дырка и нужна, чтобы вкус ощущать. Да, кстати сказать, ощущать и вообще что-либо чувствовать начал я совсем недавно, тогда, когда забилось сердце. Собственно, это и было моим первым ощущением. С тех пор, правда, в голове вечно что-то стучит, но я к этому уже привык. А недавно я услышал такое же ритмичное постукивание, но исходило оно откуда-то извне, сверху, и было гораздо мощнее. Затем к этому стуку прибавились и новые непонятные звуки: какой-то шелест, урчание, да и вообще, вокруг постоянно что-то шевелится, то сжимается, то наполняется, перетекает куда-то, а над всем этим стоит вечный какой-то гул. Поначалу я даже испугался, ведь ворвалось все это как-то сразу, внезапно, из неоткуда. Но потом привык, и уже не представляю, как можно без всего этого шума. Ведь все кругом - пока и есть моя вселенная, а вечный мерный звук сверху упрямо и надежно отсчитывает ее ритм. И все-то в ней очень хорошо и даже замечательно. Правда вот пуповина мешается, того гляди, в ногах запутается. Потому стараюсь я особо ими не толкаться. Да и поберечь надо - еще долго ими землю топтать предстоит. А вот руками уже вовсю двигаю и пальчиками шевелю. Интересно-о! Понятия не имею, что именно кругом происходит, и вообще что я такое, но одно могу сказать точно - я живу, я чувствую. Да, я все чувствую. Ой, что-то я раззевался, пора вздремнуть. Я вообще больше все сплю.
Как-то незаметно время пролетело, а я уже успел не только подрасти, но и кое-что переосмыслить в своем мироощущении. Недаром все-таки у меня мозг развивается, и уже даже извилины с бороздами намечаются. Только что нахваливал я свою вселенную-утробу, однако ж, признаться, несмотря на весь комфорт, мне здесь немного поднадоело. Хочется новых ощущений. Только не таких, как на днях, когда почувствовал я, что окружающая меня жидкость наполнилась вдруг какой-то гадостью, отчего мои неокрепшие мозги совершенно перестали соображать. Сколько себя помню, правда, помню я себя совсем недавно, такого омерзительного состояния еще не испытывал. Меня аж всего перекосило. Свой протест я попытался выразить, дергаясь всем телом, однако это не помогло. Да и координация движений, признаться, была совершенно нарушена. А вскоре меня сморило, и я заснул. Когда проснулся, голова моя страшно трещала, а внутри ощущалась какая-то сухость, но к обеду все улеглось.
Не знаю, то ли эта гадость так подействовала, то ли просто время пришло, однако ж понял я как-то вдруг, что не один, что где-то рядом со мной кто-то постоянно есть, вернее даже не рядом, а вообще вокруг, а я как бы внутри. И вот этот кто-то и есть моя вселенная, а зовут ее Мама. Не знаю, почему именно так - слово это как-то само пришло. Хорошее такое слово, и в нем все для меня. Интересно, какая она? Наверное, на меня похожа. Или я на нее? Ничего, потом разберемся. Мама. О, как я хочу тебя увидеть, почувствовать тепло твоих рук. Ты нежно убаюкиваешь меня. Добрые руки. Я уже люблю тебя, мам, хоть и не видел никогда... Наверное, эта гадость все еще действует, и я грежу. А ведь, пожалуй, она еще и не знает обо мне.
Премного извиняюсь за такой поток сознания и кашу в голове, но сделайте скидку - мне ж всего ноль лет, и соображать я только начинаю. Впрочем, далее постараюсь быть более последовательным.
Сегодня, не на шутку расшевелившись, я, видимо, впервые заявил о своем существовании. В ответ мама начала судорожно водить рукой вокруг меня. Мне было щекотно, отчего я толкнулся всем телом. Кажется, она была взволнована. Еще бы, радость какая! Меня, наконец, обнаружили!
Я ждал, что же будет. Однако, спустя некоторое время, уже знакомая мне гадость вновь наполнила жидкость вокруг меня. Снова это омерзительное ощущение! Снова мой мозг был одурманен, и я заснул.
Проснулся я оттого, что нечто тяжелое вдруг навалилось на меня, вернее на маму. Признаться, я испугался. Может с испугу, а может снова подействовала та гадость, но тогда я впервые начал слышать не только внутренние шумы и биение двух сердец, но и внешние резкие и чужие звуки. Они нагло вломились откуда-то, стараясь заглушить привычный ритм вселенной. Но и сквозь отвратительные чужие звуки, прорывавшиеся извне, надежно стучало надо мной сердце, и все оставалось как всегда. Я успокоился, и весь обратился в слух.
Чужие звуки оказались не такими уж и отвратительными, как это мне показалось сперва. Похоже, говорили двое. Так я услышал первый в своей жизни разговор. Подслушивать, конечно, нехорошо, но куда же мне было деваться? Да и не вполне я понимаю значения слов и прочих звуков. Ничего, вырасту - пойму, все еще у меня впереди. А пока воспроизвожу все так, как слышал.
- Не надо! - послышался высокий голос. Он доносился и снаружи и изнутри как бы одновременно, и сразу же мне понравился. Затем последовал толчок, и навалившаяся на меня тяжесть исчезла.
- Ты че?
Второй голос был ниже и совсем уж чужой и посторонний.
- Я, кажется, я залетела...
- Кажется?
- Уже точно. Я еще две недели назад заметила, что что-то не так. И месячных давно нет.
Последовала пауза.
- И что?
- Ничего...
- Хм, "ничего"... А вообще, почему ты мне об этом говоришь?
- А кому же еще?
- Это уж тебе лучше знать. Я у тебя один, что ли? Откуда мне знать, что это от меня? Это - не моя проблема. И, и... Слушай, а может это все шутка? На понт берешь? А? Ну скажи, что ты прикалываешься! "Я залетела", ха-ха! А ты и попался! Вот прикол! Ведь так? Так? Ну, скажи, что так!
Вновь последовала пауза.
- Так, - еле расслышал я глухой ответ.
- Ну и хорошо. Вспотеешь тут от таких приколов... Да, чуть не забыл. У меня сегодня стрелка забита. Уже опаздываю. Я тебе позвоню.
Больше я этот чужой голос не слышал.
Я ни слова не понял из разговора, но чувствовал, что говорили обо мне. Да, я все чувствую. Жаль, что сам пока говорить не умею и вообще никакого звука подать не могу. Ну ничего, скоро как только закричу, возвещая всему миру о своем рождении...
А звуков тем временем слышится все больше, и они все разнообразнее. Вот еще два голоса. Оба посторонние. И что это они там так кричат? Надо послушать.
- Нагуляла, шлюха! Хочешь нам с отцом подарочек в подоле принести? Ах ты...
Дальнейшую тираду я даже и воспроизвести не смогу. Этот ор остановил спокойный низкий голос:
- Надо, мать, это самое, ползунки покупать, что ли?
- Какие к черту ползунки, совсем из ума выжил! Стыдоба-то какая! Что люди скажут? А учеба? Сколько пришлось выложить, чтобы ты поступила?.. Надо было раньше думать головой, а не тем, чем ты обычно думаешь! Да ты...
Н-да, сколько шуму наделала весть обо мне. Вдруг что-то хлопнуло, и я стал ощущать явную тряску. К звукам прибавились всхлипы и что-то похожее на завывание. А спустя какое-то время я услышал еще один высокий голос, весьма похожий на мамин.
- Да-а, влипла ты, Светка. И с мамашей, говоришь, поругалась? Это плохо. А ты сама-то думаешь от кого?
- Не знаю, да и не все ли равно?
- Ну ничего, кто последний - тот и папа. Что Стасик?
- Да ничего. Свел все на прикол и смылся.
- Это еще ничего. Вон Танька связалась с одним, так тот, как узнал, так ее отпинал, что все из нее и вылетело. Правда, пьяный был. Потом извинялся... Ну и что будешь делать со своим киндер-сюрпризом?
- Не знаю. Он мне не нужен, самой жить не на что.
- Да-а, тут уж и на дискотеку не сходишь, и тусовка вся разлетится. А ведь скоро лето. Мы на море поедем, а ты...
- Хватит! И ты туда же. И так тошно! У тебя выпить есть?
Первое, что я услышал, когда начал приходить в себя - следующий разговор. Слова выплывали, словно из тумана, но точно помню, что оба голоса были низкие и чужие.
- Да она же беременная! Слава богу, ребенок жив.
- Нечему радоваться. Из-за него она и потравилась, скорее всего.
- Думаешь? Да что ж это такое?
- Бардак это называется, демократия, мать ее! Рожать никто не хочет. Четыре миллионов абортов в год. Скоро вообще все вымрем.
- Хм, любовь требует жертв. А может оно и правильно? К чему нищету плодить?
- Тогда уж сразу всех стерилизовать надо. А так все-таки почти человека убивают... Вот такие дуры малолетние.
- Но травиться-то зачем...Похоже, очухалась девчонка-то. Эй, слышишь меня? Ну хорошо...
Голос стал громче и настойчивее.
- Ты зачем это таблеток нажралась, да еще с алкоголем? Ведь ты же беременная!
- Я знаю, - был глухой ответ.
- Срок беременности?
- Не знаю точно. Попить дайте. А я что, в больнице?
- Нет, на том свете, а мы ангелочки в белых халатах. Так сколько беременна?
- Да не знаю. У меня и раньше задержки бывали, так что даже внимания не обратила.
- "Не знаю", ладно, выясним. С недельку-то ты у нас полежишь.
В эту неделю я ощутил особо пристальное внимание к себе. Вокруг меня все чего-то щупали, мазали, водили чем-то. Такое ощущение, будто меня рассматривали. Я даже улыбался на всякий случай - а вдруг и в самом деле видят чего?
Между тем, хочу вам сообщить, прибавил я и в росте и в весе, отчего стало мне даже немного тесновато. Ведь нахожусь я здесь в известной позе и не разогнуться. А потянуться-то хочется, ножки поразмять. Так бы и кувыркнулся. Да, видимо, придется это отложить на потом. А в общем жаловаться не на что. Все хорошо, скучать совсем не приходится - событий масса. Вот недавно что-то зачесалось на лице, причем сразу с двух сторон, а потом словно кожа порвалась. Но ничего страшного - просто я открыл глаза и теперь могу моргать ими, из стороны в сторону водить. Хоть и не видно ничего, но как все интересно и удивительно! И это только здесь, а что же там? Впрочем, недолго осталось. Жаль будет покидать столь удобное жилище, но надо ж явить себя миру, да собственными глазами посмотреть на Божий свет. Да, теперь я готов видеть - только лишь слышать мне уже надоело. Я практически готов жить там, снаружи. Интересно, что это такое "жить"? Ничего, разберемся по ходу действия. А пока у меня другие заботы и забавы. Вот, к примеру, недавно экспериментальным путем установил, что в ту самую непонятную дырку в голове можно засунуть палец и пососать его. Очень даже приятно. Очевидно, эта дырка для того, чтобы пихать в нее всякую всячину. Но ничего, совсем уж скоро выясним это точно. Но что это они там опять кричат? Снова какой-то незнакомый голос.
- Ишь, надумала аборт делать! О чем же ты раньше думала? Как любовью заниматься - так вы всегда готовы, а как рожать...
- Но что мне делать? - послышался мамин голос.
- Рожать будешь. Иначе никак. Все-таки первая беременность. Да и ответственность я на себя брать не желаю.
- Да нельзя мне рожать, никак нельзя...
- Знаю, знаю. И парень бросит. И родители отрекутся, а денег нет. И доучиться надо, и так далее. Уж сотни раз это слышала. И когда возможно мы идем навстречу. Но у тебя ребенок уж шевелится! Он никакой-то там нарост, а живой человек, понимаешь? Уже все органы сложились, только подрасти осталось. Никакой патологии. Анализы в норме. У тебя здоровый ребенок, понимаешь?
- Но куда он мне? Куда мне с ним?
- Ну ладно, нечего реветь? Родишь, ничего с тобой не случиться. Родители поорут, да успокоятся. Потом мне еще спасибо скажешь, что отказала.
На следующий день я услышал новые незнакомые звуки, долетавшие извне. То и дело что-то рычало, рокотало, звенело, визжало и хлопало. Судя по мерному цоканью маминых каблуков, мы куда-то шли. "Осторожно, двери закрываются", - вдруг громко объявил какой-то совсем уж неживой голос. Что-то навалилось на меня и вдавило чуть не до позвоночника.
- Куда прешь? Она ж в положении, - послышался знакомый высокий голос, похожий на мамин. - Светка, привет! Живая? Ты куда?
- Не знаю... Вот из больницы выписали... Сказали рожать надо... А кому надо? Ко мне мать даже ни разу не пришла. Папаша только пьяный завалился, говорит: мать свирепствует. Обещал уговорить, но больше так и не появился... И куда мне теперь?
- Угу, только травиться, да? Ну и дура. А аборт сделать уж никак?
- Отказали. Поздно уже, говорят.
- Делай платный - за деньги согласятся.
- А где они, деньги?
- Что ж твой Стасик смылся, и даже денег на аборт не оставил. Да ладно, есть выход. Бабку одну знаю, вроде акушерка бывшая, а теперь типа знахарки. Варит она какое-то зелье, от которого выкидыш бывает, а если не помогает, то и аборт сделать может. Берет дешево, правда никаких гарантий.
- Но...
- Это он только называется криминальный. Тебе самой-то за это уж точно ничего не будет.
- Да я не об этом... Страшно.
- Да брось. Не ты первая, не ты последняя. Чего тут думать? Сама уже два сделала, и ничего. А вон Катька сделала уже десять абортов - и нормально, не развалилась.
- А он?
- Он? Ха! Это просто часть тела, комочек, разросшаяся клетка. А аборт - всего лишь небольшая косметическая операция по устранению растущего живота (у тебя, кстати, уже заметно становиться). Ты пойми, ничего страшного. Просто устраняешь досадное обстоятельство, пришедшееся ни ко времени и ни к месту. И все. Короче. Сегодня ночуешь у меня, а завтра я тебя отведу к этой бабке. Понятно?
На следующий день какие-то чужие жесткие руки меня вновь ощупывали и мяли.
- Н-да, деточка, не зря от тебя в больнице отказались, - проскрипел глухой неприятный голос. - Может проще родить и в детдом?
- Нет, заметят... и в техникуме, и вообще... Я решила.
- Да вычистить-то - это не проблема, но возможно, ты уже не сможешь родить никогда.
- Плевать. Избавьте лишь. Не могу я больше...
- Ладно, сначала выкидыш попробуем сделать. День ничего не ешь, а потом выпьешь вот это, залпом. Рецепт надежный, еще от прабабки моей. Ну а не поможет - тогда уж приходи.
Ну вот мы и дома. Теперь можно и поспать. Устал я, признаться ото всех этих хождений. Спать, спать, спать...
Но вдруг произошло что-то непонятное. Все кругом как-то резко изменилось. Пространство вокруг меня стало схлопываться, сжиматься, а жидкость кругом стала какой-то неродной и отвратительной. Странное ощущение. Непривычное и противное. А деться-то некуда. Страшно! Тогда я впервые ощутил боль и заплакал, всплеснув ручками и прижав кулачки к глазам. Вот, оказывается, для чего нужны глаза - чтобы плакать. Какая-то гадость пошла прямо по пуповине - впору хоть ее обрывай. Засосало сердце, помутилось в голове. Я весь сморщился. Но что это, что? Зачем это меня выталкивают отсюда? Мне еще рано наружу. Нет, нет! Я решительно туда не хочу! Что-то вы там все напутали. Время еще не пришло, так что никуда я отсюда не вылезу. Нет!.. Мамочка!..
Всю ночь чувствовал я себя неважно, да и заснуть не давало постоянное бурление и урчание сзади меня. Да тут еще разыкался не на шутку, да зуд пошел по телу, пришлось чесаться. И что за безобразие! А наутро вновь услышал я неприятный скрипучий голос. Говорит какие-то непонятные слова, потерпеть призывает. Нет, хватит, я вчера и так уж натерпелся. А все-таки тревожно как-то. Я аж весь сжался. Озноб по спине пошел. Что это такое приближается? Твердое, неприятное и холодное. Однако ж интересно, все-таки первый контакт с внешним прекрасным миром... Нет, что-то не так, совсем не так! Но может так надо? Опять какое-то обследование - пускай. Но почему это так бьется сердце? И вечный звук, падающий сверху, словно ошалел, сбился с ритма? Ой. Оно все ближе и ближе! Я уже ощущаю холод. Мама, мамочка! Откуда это здесь? Зачем вторглось столь нагло в мой мир? Кто дал право? Постороннее, холодное, жесткое нечто. Стараюсь уклониться от него, мечусь по утробе, но куда там. Здесь не развернешься, а отступать некуда. Как в западне. Ой. Мне больно! Зачем же тыкать? Так ведь и оболочки меня окружающие порвать недолго. Вот и порвали. Все сжалось, я словно спеленат. Что теперь? Ой, да мне ж в самом деле больно! Что они там, с ума свихнулись? Зачем же так хватать за ногу? Изверги! Так ведь и хромым можно оставить на всю жизнь. И как мне ходить хромому? Что же это они делают? Тащат куда вперед ногами? Кричу (вот оказывается для чего дырка в голове), но меня никто не слышит. Вот ужас! И что-то вливается в эту дырку. Приторный, солоновато-сладкий вкус. Захлебываюсь. Сплошной кошмар! Боль повсюду. Мама! Какая-то сила вытаскивает меня через узкую трубу. Все тело пережало. Новая боль - похоже, пуповина порвалась. Связи нет. Мама, ты где? Не надо, пожалуйста! Задыхаюсь. Чувствую, ноги мои болтаются в пустоте, а по ним стекает что-то теплое и липкое. Зябко снаружи. Но голова все внутри и не желает пролезать. Холодно. Больно. Жутко. Я плачу. Зачем же это меня так мучить? В чем я виноват? Что происходит? Вот теперь головку обхватили. Ой, больно-то как! Все хрустит и, кажется, я теряю сознание. Все рушиться! Куда меня тянут? Нет, нет, пожалуйста! Чем же я виноват? Мама, мама, за что? Хруст, боль, мрак. Мама, мамочка... Я так хотел увидеть...
| |
|
Христианское творчество / Алексей КАЧАЛОВ / Исповедь Эмбриона
