О простоте и прощении. "Потому, что ты мне веришь..." Часто мы недооцениваем совсем простые, но очень важные вещи. Мой больной, живущий в коммунальной квартире - признан недееспособным по психическому заболеванию. Он незлоблив, наивен, часто говорит странные для нас, нормальных людей ,вещи. Но иногда он пронзителен в своем понимании происходящего.
Больной курит. Соседи по его просьбе покупают сигареты. Не те, которые он просит, а те, что попадутся. Ему не из чего выбирать, он не придирчив. - Н., тебе опять принесли эти плохие сигареты. Они вонючие, ведь ты просишь другие? - Да, прошу другие. - А почему приносят вот эти ? Он молчит некоторое время, потом отвечает - - Наверное, потому что они меня не уважают. - А почему ты не скажешь им об этом? - Мне их жалко. Лииииз. Жалко людей.
Он прячется от "зла" под одеялом. Сидя, он накрывает себя с головой, оставляя маленький кусочек, через который он осторожно смотрит на свою комнату. - Н, ты опять спрятался? - Да. - Это твоя палатка? - Нет. Это мой дом. - Можно я с тобой посижу рядом? - Я должен подумать. Некоторое время он сидит молча, потом приоткрывает одеяло и тихо говорит : - Ладно. Садись. Чтобы тебя тоже не обижали. - Ты меня там защитишь? - Нет. Я не могу защитить. Я тебя спрячу. - Потому что мы дружим? - Нет. Потому что ты мне веришь.
"Блаженны чистые сердцем..." Это о нём. Мой больной Н. Которого любили все в нашей команде . Который любил всех нас, каждого - по - своему, но любил. Его отдали мне в ноябре с прогнозом , при благоприятном течении, в две недели. Мы дожили до вчера.
Мы боролись. За ещё один месяц, потом за неделю, потом за дни. И за час боролись тоже. Он боролся вместе с нами. Сейчас я понимаю не потому, что хотел, а потому что жалел нас. Потому что, как и сказала, любил. Я всё больше убеждаюсь в том, что эти два чувства идут рядом. И со "злом" боролся, которое бродило где - то около . Это он в одиночку. - Ну, Н., ну я тебя очень прошу давай что - нибудь скажу тем ...ну тем плохим, которые тебя обижают. - Лииииз! Они не плохие - они коварные. - Накажем? - Нет. - Простим? - Не наше это дело. А потом простим. Мы всех простим.
- Это кто? - Это Петрович, мой друг. - Аааааа. Лиииииз! Петрович теперь мой большой друг. - А Серега? - Хороший друг. - А Ленка? - Подруга. - А ты, Н., моя радость. - А ты - моя радость.
Он смотрел на меня детскими ярко - голубыми глазами и смеялся в голос. До слёз. Своих и моих. - И ты, Лииииз, бросишь работу, и мы поедем на дачу. Жить там будем. - Да? - Да. Я же люблю тебя. - Поедем. А ребята из команды? - С нами. Ленка пусть книжки читает и в саду гуляет. Шофер мясо пожарит.И говорить будем. Как сейчас говорим.
- А мы с тобой? - А мы - любить будем. - А как - любить? - Сильно очень. Я стол поставлю под яблоней. Ты будешь пить чай, а я буду приносить тебе вишни. В миске. - Вместе собирать будем? - Нет. Я один. Ты будешь их есть. - А потом мы будем играть косточками из вишен? - Будем.
- Я уеду на два часа, но ты дождись меня. Мне нужно привезти лекарства. С тобой останется Петрович. - Дождусь. Не бойся. Я боялась и Серега гнал машину к нему, ни говоря ни слова.
Он дождался - мы так мало верим , Господи - и сказал вчера :
- Такой я счастливый. Умираю, а ты успела и все собрались друзья.
Мы держались за руки, на руках он и отошёл от нас. - Ты на похороны приди, Лииииииз. Свечку поставишь, а я посмотрю. Это за три месяца до смерти...
Он знал, когда мне не просто. Не задавал вопросов, которые задают все или почти все. Чувствовал всё, что происходит и решал сам, стоит говорить об этом или нет и умел уловить то, что я уловить не умею.
- Лиииз! Никто никогда не звал меня так. И не позовёт больше. Пока не встретимся. С миской спелых вишен под яблоней.
Часто мы недооцениваем совсем простые, но очень важные вещи. 
