День, когда ушла из жизни известная поэтесса Марина Цветаева, пришелся на тяжелый период в жизни российского народа. Последний день лета 1941 года, уже полтора месяца шли тяжелые бои. Красная Армия сопротивлялась, но была вынуждена отступать, оставляя город за городом, деревню за деревней. Германские войска продвигались вглубь страны. Призывные пункты работали непрерывно, формируя отряды призывников, отправляя на фронт новых бойцов, которые еще вчера были обычными мирными гражданами. Те, кто оставался в тылу, покидали свои дома, отправляясь в эвакуацию. В генеральной ставке уже рассматривался план переноса генерального штаба в новое место дислокации, враг стремительно приближался к сердцу России – Москве, нависла реальная угроза над столицей. Смерть М. Цветаевой в военном круговороте событий затерялась, став единичным случаем среди множества смертей, каждая из-которых заслуживала уважения. Поэт Цветаева тогда не была широко известна читателю, ее не издавали и не приглашали выступать перед творческой аудиторией. Ее фамилия не была официально признана в мире искусств.
Литературное сообщество отгородилось от Цветаевой еще в 1939 году, когда арестовали мужа и дочь, что означало приговор по умолчанию и для ее самой. Поэтому сам факт физической смерти уже ничего не менял. Никого из близких людей не было рядом, дочь Аля находилась в заключении, а мужа Сергея Эфрона расстреляли. Личной трагедией факт смерти Марины Ивановны стал только для шестнадцатилетнего юноши с мягким именем Мур, но его утрате тоже некому было посочувствовать, да и к самоубийцам тогда относились очень настороженно.
Гибель Марины Цветаевой до сих пор вызывает повышенный интерес, о последних днях ее жизни, проведенных в Елабуге, написано множество статей. Основные вопросы вызывают два момента. Закономерность и обоснованность самого факта самоубийства и роль Георгия Эфрона. Документальных надежных подтверждений не существует, что дает почву для продолжения поиска истины или высшей справедливости. Но справедливость давно восторжествовала и в первую очередь благодаря читателям. Большую роль в восстановлении памяти о Марине Ивановне Цветаевой сыграли Ариадна Эфрон и Анастасия Цветаева. Их личное мужество и упорство привело в дальнейшем к публикациям в средствах массовой информации, что возродило интерес к личности и творчеству Цветаевой. Люди стали не только говорить, но и читать.
Но никакая даже самая мощная рекламная компания не гарантирует успеха в литературе. Можно привести множество примеров громких фамилий, звучавших в период Серебряного века, а сегодня известных лишь небольшому количеству литературных исследователей. Цветаева, не получившая признания при жизни, сегодня числится среди самых популярных и востребованных мастеров поэтического слога, и это не просто дань моде. Проникновенный поэтический голос и сегодня затрагивает людские души, ее цитируют, к ней прислушиваются. У Цветаевой присутствует способность как камертон настраивать чувства тех, кто говорит и думает по-русски. Цветаева и русская литература настолько тесно сплелись, что сам русский язык без нее утратит часть своей исторической ценности.
Если рассматривать факт гибели с точки зрения достоверности и последовательности происходивших событий ,то нам неизвестно, что на самом деле происходило тогда в доме Бродельщиковых. Точную картину сегодня уже восстановить не удастся, кадры криминальных хроник можно посмотреть ежедневно на любом из телевизионных каналов, а смысл событий, все равно останется скрытым от постороннего глаза. С атеистической точки зрения смерть рядовое и естественное событие, но христианская трактовка придает большое значение духовному аспекту. Смерть как завершение всего земного пути и подготовка к главной встрече.
К чему пришла душа Марины Цветаевой в конечном результате? Православная Церковь высказывается в отношении совершивших грех самоубийства очень категорично, отказывая в молитвах и отпевании, ранее их даже не хоронили на территории кладбища. Оправданием может служить только тяжелая душевная болезнь или сильное душевное потрясение, при котором человек не осознает своих действий. Лишь подтвердив отсутствие сознательных намерений, близкие могут ходатайствовать перед Церковью о соблюдении всех обрядов христианского погребения. В каждом отдельном случае проводится необходимое расследование, решение же принимается на самом высшем уровне в существующей церковной структуре. Но Анастасия Цветаева в 1990 году получила разрешение от Святейшего Патриарха Алексия II на отпевание своей покойной сестры.
Не вызывало никакого сомнения угнетенное состояние, в котором пребывала Марина Цветаева в период предшествовавший ее смерти. Пребывание в Елабуге сломило даже такую сильную волю, присущую всем представителям этой фамилии. Творчество остановилось значительно раньше. Целых сорок девять лет поэзия спасала и помогала двигаться дальше, но наступил момент, когда и этот метод перестал действовать. Реальность оказалась сильнее любимых стихов, защиты и помощи было ждать неоткуда. Многие из нас ищут поддержку и участие в Церкви в тяжелые минуты своей жизни, именно отсюда пришло большинство православных верующих. Мечтою Марины Цветаевой был дом с видом на Церковь, и Елабуга могла стать ее воплощением. Но храм с высокой колокольней во исполнение указаний советских руководителей был наглухо заколочен. Цветаева как большинство ее современников в одиночестве оказались перед неразрешимой проблемой, справиться с которой у нее не нашлось сил.
В годовщину ее трагической гибели спустя пятьдесят лет у Никитских ворот состоялась панихида по рабе Божией Марине по благословению Святейшего Патриарха Московского и Всея Руси Алексия II в храме Вознесения Господня. Годом ранее чин отпевания отслужил в Покровском храме владыка Казанский и Татарский Анастасий. Но впервые панихида по Цветаевой прошла еще в 1949 году в Новосибирской области. В деревне Пихтовке ее отпевал высланный и осужденный священнослужитель, документальное подтверждение этого события и по сей день храниться в Литературном музее города Елабуга. Православная Церковь признала Цветаеву достойной своего прощения и участия. И это значит, что творчество не всегда выступает против Творца и русский язык может не возражать, а дополнять язык литургии. Страна, возносящая молитвы за своих поэтов, способна заслужить прощение Господа, что позволит найти пути к человеческим душам после длительного периода молчания.
Возможно, именно всенародная любовь к Цветаевой и послужила основанием для получения согласия на отпевание от Алексия II.
Стихи Марины Цветаевой
***
Два солнца стынут,- о Господи, пощади!-
Одно – на небе, другое – в моей груди.
Как эти солнца,- прощу ли себе сама?-
Как эти солнца сводили меня с ума!
И оба стынут – не больно от их лучей!
И то остынет первым, что горячей.
Иосиф
Царедворец ушел во дворец.
Раб согнулся над коркою черствой.
Изломала – от скуки – ларец
Молодая жена царедворца.
Голубям раскусила зоба,
Исщипала служанку – от скуки,
И теперь молодого раба
Притянула за смуглые руки.
- Отчего твои очи грустны?
В погребах наших – царские вина!
- Бедный юноша – я, вижу сны!
И служу своему господину.
- Позабавь же свою госпожу!
Солнце жжет, господин наш – далёко…
- Я тому господину служу,
Чье не дремлет огромное око.
Длинный лай дозирающих псов,
Дуновение рощи миндальной.
Рокот спорящих голосов
В царедворческой опочивальне.
- Я сберег господину – казну.
- Раб! Казна и жена – не едино.
- Ты алмаз у него. Как дерзну -
На алмаз своего господина?!
Спор Иосифа! Перед тобой -
Что – Иакова единоборство!
И глотает – с улыбкою – вой
Молодая жена царедворца.
* * *
Тоска по родине! Давно
Разоблаченная морока!
Мне совершенно все равно —
Где совершенно одинокой
Быть, по каким камням домой
Брести с кошелкою базарной
В дом, и не знающий, что — мой,
Как госпиталь или казарма.
Мне все равно, каких среди
Лиц ощетиниваться пленным
Львом, из какой людской среды
Быть вытесненной — непременно —
В себя, в единоличье чувств.
Камчатским медведём без льдины
Где не ужиться (и не тщусь!),
Где унижаться — мне едино.
Не обольщусь и языком
Родным, его призывом млечным.
Мне безразлично — на каком
Непонимаемой быть встречным!
(Читателем, газетных тонн
Глотателем, доильцем сплетен…)
Двадцатого столетья — он,
А я — до всякого столетья!
Остолбеневши, как бревно,
Оставшееся от аллеи,
Мне всe — равны, мне всё — равно,
И, может быть, всего равнее —
Роднее бывшее — всего.
Все признаки с меня, все меты,
Все даты — как рукой сняло:
Душа, родившаяся — где-то.
Тaк край меня не уберег
Мой, что и самый зоркий сыщик
Вдоль всей души, всей — поперек!
Родимого пятна не сыщет!
Всяк дом мне чужд, всяк храм мне пуст,
И все — равно, и все — едино.
Но если по дороге — куст
Встает, особенно — рябина…
По матариалам сайта "Православие и мир", статья Марии Гордон -
"Любовь народная" - http://www.pravmir.ru/lyubov-narodnaya/
Статьи / О Цветаевой
