Христианская проза
Христианская поэзия
Путевые заметки, очерки
Публицистика, разное
Поиск
Христианская поэзия
Христианская проза
Веб - строительство
Графика и дизайн
Музыка
Иконопись
Живопись
Переводы
Фотография
Мой путь к Богу
Обзоры авторов
Поиск автора
Поэзия (классика)
Конкурсы
Литература
Живопись
Киноискусство
Статьи пользователей
Православие
Компьютеры и техника
Загадочное и тайны
Юмор
Интересное и полезное
Искусство и религия
Поиск
Галерея живописи
Иконопись
Живопись
Фотография
Православный телеканал 'Союз'
Максим Трошин. Песни.
Светлана Копылова. Песни.
Евгения Смольянинова. Песни.
Иеромонах РОМАН. Песни.
Жанна Бичевская. Песни.
Ирина Скорик. Песни.
Православные мужские хоры
Татьяна Петрова. Песни.
Олег Погудин. Песни.
Ансамбль "Сыновья России". Песни.
Игорь Тальков. Песни.
Андрей Байкалец. Песни.
О докторе Лизе
Интернет
Нужды
Предложения
Работа
О Причале
Вопросы психологу
Христианcкое творчество
Все о системе NetCat
Обсуждение статей и программ
Последние сообщения
Полезные программы
Забавные программки
Поиск файла
О проекте
Рассылки и баннеры
Вопросы и ответы
 
 Домой  Статьи / Устоять на своем пути Войти на сайт / Регистрация  Карта сайта     Language Чем дальше уходит эпоха, тем ценнее воспоминания о ней. Одно
из таких свидетельств – интервью протоиерея Николая Смирнова,
настоятеля московского храма мученика Иоанна Воина на Большой Якиманке, которое он
дал накануне своего восьмидесятилетнего юбиПо-русскиЧем дальше уходит эпоха, тем ценнее воспоминания о ней. Одно
из таких свидетельств – интервью протоиерея Николая Смирнова,
настоятеля московского храма мученика Иоанна Воина на Большой Якиманке, которое он
дал накануне своего восьмидесятилетнего юби Чем дальше уходит эпоха, тем ценнее воспоминания о ней. Одно
из таких свидетельств – интервью протоиерея Николая Смирнова,
настоятеля московского храма мученика Иоанна Воина на Большой Якиманке, которое он
дал накануне своего восьмидесятилетнего юбиПо-английскиЧем дальше уходит эпоха, тем ценнее воспоминания о ней. Одно
из таких свидетельств – интервью протоиерея Николая Смирнова,
настоятеля московского храма мученика Иоанна Воина на Большой Якиманке, которое он
дал накануне своего восьмидесятилетнего юби
Чем дальше уходит эпоха, тем ценнее воспоминания о ней. Одно
из таких свидетельств – интервью протоиерея Николая Смирнова,
настоятеля московского храма мученика Иоанна Воина на Большой Якиманке, которое он
дал накануне своего восьмидесятилетнего юби
Чем дальше уходит эпоха, тем ценнее воспоминания о ней. Одно
из таких свидетельств – интервью протоиерея Николая Смирнова,
настоятеля московского храма мученика Иоанна Воина на Большой Якиманке, которое он
дал накануне своего восьмидесятилетнего юби
Дорога к храму
Жизнь в Церкви
Семья
Детский вопрос
Святые и подвижники
Милосердие
Наука и вера
Работа и профессия
Далеко
Миссия
Рядом с чудом
Cовременники
Рецепты блюд
Читаем
По - немногу обо всем
Праздники
Паломничества

Дом сохранения истории Инрог


Интересно:
Рекомендуем посетить:

 
Чем дальше уходит эпоха, тем ценнее воспоминания о ней. Одно
из таких свидетельств – интервью протоиерея Николая Смирнова,
настоятеля московского храма мученика Иоанна Воина на Большой Якиманке, которое он
дал накануне своего восьмидесятилетнего юби
Устоять на своем пути
( Татьянин день )

Чем дальше уходит эпоха, тем ценнее воспоминания о ней. Одно из таких свидетельств – интервью протоиерея Николая Смирнова, настоятеля московского храма мученика Иоанна Воина на Большой Якиманке, которое он дал накануне своего восьмидесятилетнего юбилея.
- Отец Николай, был ли в вашей жизни момент, ставший поворотным для вашего прихода к священству?
- Нет, такого момента не было. Я родился в городе Риге в семье священника, получил соответствующее воспитание и с детства участвовал в церковной жизни: отец меня сразу привел в алтарь, и я сначала пономарил, а потом, когда подрос, стал чтецом и певцом. Всю школу церковнослужения я прошел уже в детстве под руководством отца. В какой-то момент после средней школы, может быть, было сомнение: я увлекался зоологией, и была мысль поступить на биологический факультет. Но потом верх взяло все-таки заложенное церковным воспитанием стремление идти по стопам отца.
- В то время духовная жизнь в Прибалтике отличалась от жизни в Советском Союзе. Не могли бы вы рассказать о собственном опыте?
- До того, как в Латвию пришла советская власть, у нас была совершенно спокойная духовная жизнь, и никто нам ни в чем не препятствовал. Мой отец, между прочим, преподавал Закон Божий в русской основной школе, в открытии которой принимал участие. Латвийское государство не очень благоволило к православию, но на уровне приходской жизни — не помню, чтобы какие-то трудности были.
В 1940 году пришла советская власть, и отношение к Церкви, конечно, стало изменяться. Но это было один год: потом началась война, оккупация. Немцы на уровне приходов никаких особых препятствий церковной жизни не чинили. Рядом с нашим храмом был расположен лагерь советских военнопленных, и мой отец добился разрешения у немецкого начальства, чтобы им разрешили в большие праздники — на Рождество и на Пасху — приходить в церковь. Когда они приходили, им, естественно, старались оказать какую-то помощь — приносили пищу, делали подарки. Тогда мы завели такой обычай: на Рождество ставили две елки у амвона и на этих елках зажигали специальные свечи. В русской православной церкви такой традиции не было, а мой отец ее ввел, и я, помню, всегда зажигал эти свечи перед полиелеем.
С приходом советской власти, как, наверно, и всюду, отношение к духовенству стало меняться. Я тогда был еще школьником, и надо мной смеялись: «Поповский сын!..»
- Те же самые люди, которые до этого относились к вам хорошо?
- Отчасти — да. Но потом стали приезжать и люди из России: они уже приносили такое отношение к духовенству и верующим людям с собой.
- О советском периоде в истории Церкви истории многие — в том числе и священники — говорят по-разному. Каковы ваши воспоминания?
- На первых порах, может быть, и не было тяжело. Хуже стало в шестидесятые, хрущевские годы.
В 1947 году я окончил школу в Риге и подал документы в Вильнюсскую семинарию. Ее в это время как раз закрыли, и без моего ведома мои документы переслали в Москву. Мы вместе с отцом прилетели во Внуково, и когда подъехали к Калужской площади, я увидел большой обезглавленный собор, на котором большими буквами было написано: «Кинотеатр «Авангард»». Это мое первое впечатление о тогдашней Москве, которое на всю жизнь врезалось в память. У нас в Риге даже после войны никаких разрушений храмов не было!
В 1947 г. я поступил в Московскую семинарию — она тогда еще располагалась в Новодевичьем монастыре — и, поскольку с детства проходил Закон Божий, а церковное пение было в моей практике, меня сразу определили в третий класс: в первых двух мне нечего было делать. В 1949 году я закончил семинарию по первому разряду, и меня без всяких экзаменов зачислили в Академию. В 1953 я ее окончил также по первому разряду, и меня оставили профессорским стипендиатом. Историю Русской Церкви у нас преподавал Иван Никитич Шабакин; я написал у него кандидатскую работу по истории Православия в Латвии, за которую получил положительную оценку. Я благодарю Бога за то, что когда учился в Академии, еще застал старых преподавателей. Отец Александр Ветелев, отец Николай Никольский, отец Димитрий Боголюбов — они все прошли еще дореволюционную школу, передавая нам ее опыт и традиции.
Во время окончания Академии я женился и принял священство. Диаконскую хиротонию совершил архиепископ Макарий (Даев); я только неделю пробыл диаконом, и в Крестопоклонное воскресенье Святейший Патриарх Алексий I в Богоявленском Соборе рукоположил меня во иерея. На мою хиротонию прилетел отец, и в последнюю субботу перед рукоположением (я проходил диаконскую практику в соборе) мы служили вместе с отцом.
Первым местом моего служения было Антиохийское подворье на Чистых прудах. Настоятелем там был тогдашний архимандрит Василий (Самаха), мой однокурсник по Академии. Представляете себе — в то время (это 1954 год) служить в храме, где настоятелем является иностранец, который постоянно принимает делегации? Начались, что называется, мытарства: меня сразу вызвали в КГБ и стали вербовать, чтобы я все им докладывал. Меня пугали, предлагали самому уехать из Москвы, поскольку я не хотел с ними сотрудничать. Я сказал: «Сам никуда не поеду. Если имеете право и возможность — пожалуйста, переводите». Это было очень тяжелое положение, и я, наконец, взмолился, чтобы меня оттуда перевели.
Владыка Киприан (Зернов) был в то время управделами, и он меня направил в храм Иоанна Воина рядовым священником — это был 1956 год. Настоятелем тогда был протоиерей Игорь Маллешицкий. Здесь я прослужил пять лет и пытался проводить внебогослужебные беседы, объяснять людям смысл богослужений. Но это быстренько велели прекратить: вызвали настоятеля и сказали: «Запретите!».
В 1961 году меня перевели в храм Всех Святых на Сокол. Там я тоже долго не продержался, потому что это было сверх моих физических сил. Это очень тяжелый приход: поблизости в то время храмов не было, а сообщение было замечательным: трамваи, троллейбусы, автобусы, метро — со всех сторон съезжались богомольцы! Треб было ужас сколько! На крестины, например, были пошиты епитрахили из клеенки, потому что обливались ужасно. Когда я вышел в Великий Четверг исповедовать и прочитал молитвы, смотрю — храм битком набит, и это все — на исповедь! Боже мой, где же мне справиться?! Ведь каждого надо благословить, прочитать разрешительную молитву! Приходит настоятель и говорит: «Нет, так дело не пойдет. Подходите — быстрее, быстрее! Прощаю, разрешаю, проходи!..» Я этот храм стал называть «церковным комбинатом», потому что там молиться было невозможно. Я прослужил только полгода и взмолился, чтобы меня оттуда перевели. И мне посчастливилось: пришел к владыке Киприану, и в это время к нему приходит настоятель храма мучеников Адриана и Наталии, протоиерей Михаил Кузнецов. Он пришел просить священника, а я — перевода. Владыка сразу говорит: «Возьмете молодого батюшку?» - «Да!» - «Пойдешь туда служить?» - «Ради Бога, конечно!»
Там я служил, слава Богу, до 1973 года. Такой нервотрепки уже не было. Но там опять ко мне кагебешники приставали. Сколько здоровья истратили мы с матушкой — до сих пор чувствуем! Ездили за нами: выхожу из дому — стоит машина, сидит там человек и читает газету. Я иду на автобус — складывает газету, заводит мотор и едет следом. Доеду — он уже автобус обогнал и меня «встречает». Едешь в электричке — прямо сзади идут! Мы приобрели часть дома в Бабушкине — так там даже в окна заглядывали. Собака исходилась лаем, подходим к окну, а там высовывается голова. Матушка однажды не выдержала, пошла в милицию и сказала: «Я в школе училась стрельбе и стреляю хорошо, а у нашего соседа есть охотничье ружье. Я у него попрошу ружье, и в следующий раз за себя не отвечаю!» После этого под окнами появляться перестали.
Потом меня перевели на Ваганьковское кладбище, где я служил с 1973 по 1982 г. — уже настоятелем. И в 1982 году меня опять назначили сюда: в прошлом году было двадцать пять лет моего настоятельства. Теперь вот дожил до восьмидесятилетия. Сколько еще Бог даст служить, не знаю.
- Чем вам наиболее дорог храм Иоанна Воина?
- Он дорог тем, что никогда не закрывался. Здесь собрано большое количество святынь: когда в Замоскворечье закрывались храмы, все свозилось сюда. Одних частиц мощей святых угодников — свыше ста.
В нашем храме — храмовая икона Казанского Собора с Калужской площади, из того же собора — сосуд для Великого Освящения воды. Потом, у нас — храмовая икона Иоакима и Анны из храма, который стоял в конце Якиманки, копия иконы великомученика Пантелеимона, специально для нас написанная на Афоне, и первонаписанная икона Василия Блаженного. Когда его только прославили, написали икону для придела Собора на Красной Площади, где он похоронен, и когда храм закрывали, тамошний алтарник на своих руках принес эту икону к нам. В свое время Третьяковская галерея предлагала большие деньги за то, чтобы продать им эту икону; конечно, не продали, и милость Божья, что насильно не взяли. Это же конец XVI века!
У нас в алтаре на горнем месте стоит коронационный трон императора Павла I. Он очень любил наш храм: в его время здесь служил иереем будущий митрополит Санкт-Петербургский Михаил (Десницкий). Он говорил такие проповеди, что многие приходили из других приходов его слушать. Как-то мимо проезжал Павел I и увидал, что около храма стоит толпа; тут же спешился, подошел и узнал, что такое. Послушал проповедь, и после этого частенько стал посещать наш храм.
В первую Отечественную войну, когда Наполеон вошел в Москву, пожар дошел до стен нашего храма и остановился: чудесным образом Иоанн Воин сохранил свой храм, не пропустив пожар дальше. Наполеоновские войска и местные мародеры в тот момент разорили храм, осквернили его — французы даже и коней вводили — но как они ушли, тотчас же все было восстановлено, и богослужение продолжилось.
А построен этот храм был по повелению Петра I. Прежняя церковь стояла на берегу Москвы-реки, и когда Петр перед Полтавской битвой проезжал мимо, он обратил внимание на то, что храм залит водой: река вышла из берегов. Петр остановился и спросил, кому посвящен храм. «Иоанну Воину». — «Как? Покровителю воинства — и храм в таком состоянии?!» И тогда он повелел поставить новый храм на возвышенном месте. А здесь идет спуск к реке, и пришлось насыпать искусственный холм шесть метров высотой. Петр оставил пожертвование триста рублей золотом и прислал своего любимого архитектора Зарудного. В 1709 была закладка храма, связанная с Полтавской победой.  Так что наш храм связан с Петром Великим и в какой-то степени является памятником ему.
- Что на протяжении вашей жизни давало и дает вам силы для служения перед Престолом?
- Это, конечно, было заложено с детства воспитанием и примером отца, который сорок лет прослужил священником. То, что я с детства рос при храме — это меня и повело по пути служения Церкви. Я считаю, что и в наше время должно огромное значение иметь воспитание около Церкви.
Конечно, многое пришлось перенести в советское время. Но, с помощью Божьей, я устоял на этом пути.

Впервые опубликовано на портале Патриархия.ru

2008-07-13 14:00:00


Источник: http://www.taday.ru


Чем дальше уходит эпоха, тем ценнее воспоминания о ней. Одно
из таких свидетельств – интервью протоиерея Николая Смирнова,
настоятеля московского храма мученика Иоанна Воина на Большой Якиманке, которое он
дал накануне своего восьмидесятилетнего юби Статьи. Новое в данном разделе.
православные cтатьи,христианство,литература,искусство,религия,православный журнал,литературный журнал,православие культура  Шторм (рассказ)
Сила тяготения (рассказ)Сила тяготения (рассказ)
Самое лучшее (рассказ)Самое лучшее (рассказ)
Горение (рассказ)Горение (рассказ)
Буду любить его всегда (рассказ)Буду любить его всегда (рассказ)
Безгрешная машина (рассказы)Безгрешная машина (рассказы)
Чудесная причина (рассказ)Чудесная причина (рассказ)
Слезы на том берегу (рассказ)Слезы на том берегу (рассказ)
Трудная дорога к морю (повесть)Трудная дорога к морю (повесть)
Темная комната (повесть)Темная комната (повесть)
Живое железо (рассказ)Живое железо (рассказ)
православные cтатьи,христианство,литература,искусство,религия,православный журнал,литературный журнал,православие культура  Исход Андрюхи Моисеева (рассказ)
Пора домой (рассказ)Пора домой (рассказ)
Мечтать не вредно или вредная мечта (рассказ)Мечтать не вредно или вредная мечта (рассказ)
Ожоги (рассказ)Ожоги (рассказ)
Воля Божия и человеческая (рассказ)Воля Божия и человеческая (рассказ)
Слава Богу! (рассказ)Слава Богу! (рассказ)
Добрыми делами (рассказ)Добрыми делами (рассказ)
Пожар (рассказ)Пожар (рассказ)
Держи удар! (рассказ)Держи удар! (рассказ)

Домой написать нам
Дизайн и программирование
N-Studio
Причал: Христианское творчество, психологи Любая перепечатка возможна только при выполнении условий. Несанкционированное использование материалов запрещено. Все права защищены
© 2024 Причал
Наши спонсоры: